Сборник забытой фантастики №7. Субспутник

Лифт беззвучно погрузился во тьму, шум лязгающих механизмов наверху становился все слабее, казался все дальше, а потом и вовсе прекратился. Мы шагнули вперед, в пустыню массивных колонн. Солтано нажал ставшую уже знакомой кнопку, и стены исчезли. Мы могли видеть черную землю за ними и даже, казалось, на фут или два углублялись в нее. Что-то серое двигалось там и ворочалось по маленьким туннелям. Миллионы и миллионы крошечных существ непрерывно рыли норы. Какое-то мгновение я не понимал, затем Солтано заговорил, и ко мне пришло просветление. Там были термиты — белые муравьи.

— Взгляните на врагов, с которыми мы сражаемся, — торжественно сказал Солтано. — Эти насекомые гораздо более опасны для нас, чем Муравьи-Хозяева, создателями которых они являются. Эти термиты стремятся разрушить сам фундамент, на котором покоится замок, выедая землю из-под него.

Я почувствовала, как по моей коже побежали мурашки.

— Трижды за последние сто лет нам приходилось глубже погружать наши фундаменты в землю. Первоначально этот подвал был всего пятьдесят футов глубиной. Сейчас — уже сотня. Через несколько лет станет еще больше.

— Но, Боже милостивый! — воскликнул я. — Вы не можете что-нибудь сделать, чтобы остановить их?

Он пожал плечами.

— Пока — нет! Однако наши химики, наши различные ученые заняты экспериментами день и ночь. Есть надежда, что мы сможем усовершенствовать яд или луч, который убьет их, не позволит им приближаться к стенам замка.

— А если вы не сможете? — спросил профессор.

— Если не сможем, — ответил Солтано. — Тогда однажды…

Он сделал роковой жест рукой.

Я думал о радостной жизни далеко наверху, о зеленых садах и смеющихся женщинах и детях. Я подумал о Теде и внезапно понял, как много она стала значить для меня.

— Профессор, — сказал я тем вечером, когда мы удалились в нашу комнату, — имея в своем распоряжении все эти машины и инструменты, не могли бы вы создать новую машину времени?

— Возможно, смог бы, — ответил профессор.

— Тогда почему бы вам не попробовать?

— Возможно, я так и сделаю. Вы знаете, Солтано пообещал предоставить в мое распоряжение целую лабораторию.

Испытав огромное облегчение, я отвернулся. В этом был выход для Теды и для меня. Я заснул, и мне приснилось, что я перенес ее на машине времени в 1926 год, показывал ей университетский городок и слушали мелодию часов на колокольне. За завтраком Теда встала за стойку и наполнила мой поднос хлопьями, фруктами, тостами и яйцами. Это была вещь, которую я ранее заметил — в Замке науки не терпели бездельников. Все работали над чем-то полезным. Одну неделю Сервус, например, мыл посуду по три часа в день, на следующую он должен был ухаживать за огородами, приносить свежие кочаны капусты и латука, собирать спелую красную морковь или выкапывайте картофель. По моей собственной просьбе мне дали такую работу. Я был поражен плодородием этих садов, поражен тем, что фруктовые деревья вообще могли расти в таких условиях.

— Почва очень часто обновляется? — спросил я Сервуса.

Он покачал головой.

— Она никогда не обнавлялась.

— Тогда у вас, должно быть, хорошие удобрения?

— У нас есть… электричество.

— Электричество! — воскликнул я.

— Ну, да. Взятое из воздуха с помощью магнетизма. Но вам не следует так сильно этому удивляться. Разве в ваше время немецкий инженер не сделал тоже самое? Но в то время как он получил два урожая с песчаной почвы, мы получаем семь.

Так оно и было. Еще я не заметил в Замке науки никаких животных, даже коров, но недостатка в яйцах, масле, молоке или мясе не было. Сервус снова объяснил тайну.

— Молоко делают из репы и картофеля. — объяснил он. — Я помню, что человек по имени Форд сделал это в 1926 году. Яйца и мясо производятся синтетическим путем.

Он вдался в технические подробности, которые здесь нет необходимости излагать.

Поистине замечательное место, этот Замок науки. Трудно было осознать, что его блестящие обитатели были прикованы к вершине холма насекомыми, которые на протяжении веков были под человеком. Но были ли они так прикованы! Разве Теда не спасла профессора и меня с помощью летательного аппарата? И разве Солтано не показывал нам другие в процессе строительства? И разве нас не приглашали отправиться с ними в путешествие? Однажды ночью, когда я сидел с ней на парапете в лунном свете, я спросил Теду об этом.

— Да, — ответила она, — у нас есть воздушные суда, но, кроме как для добычи руды, они не приносят нам большой пользы.

— Почему? — спросил я.

— Потому что за пределами Замка науки вряд ли найдется место, где они осмелятся приземлиться.

— Но ведь есть Европа и Азия, — воскликнул я. Возможно, муравьи там не властвуют.

— В среднем раз в десять лет, — ответила она, — экспедиции отправлялись отсюда за моря — и никогда не возвращались. Мой отец командовал последним самолетом, предпринявшим попытку полета туда. Это было пять лет назад, — мягко добавила она.

Я тихонько сжал её руку.

— Но они кажутся удивительно хорошо управляемыми машинами, — сказал я. — Что ими движет?