Сброд

Молодой боец перевёл на него вопросительный взгляд, ещё не до конца освободившись от наваждения, и потому не сразу уловив суть послания, но управляющий повторяться не стал, решив, что сейчас есть дела поважнее:

– Надо бы поставить надёжных людей у винного погреба. Если его вскроют, то трезвыми вы большинство своих людей увидите не скоро.

Это Духовлад уже хорошо услышал и понял. Он вновь повернулся к Ратибору, и ненавязчиво спросил, кивнув в сторону прислуги, и разбоев, её охраняющих:

– Я займусь винным погребом. Присмотришь за этим?

Призвав Афанасия движением головы, главарь, вслед за прислугой, отправился на выход, и управляющий, словно привязанный, засеменил за ним. Выйдя во двор, Духовлад стал искать Ворона. Найдя, наконец, молодой главарь окликнул его, и стал расторопно приближаться к атаману. Повернувшись на зов, и увидев Духовлада, Ворон даже приподнял брови. Молодой боец поначалу не понял, с чем это связано, в заботах совсем забыв о радикальных изменениях в собственном облике.

– Тебе так лучше – заключил черноволосый атаман, после чего Духовлад понял, что дело в его волосах… точнее, в их полном отсутствии – Вид у тебя теперь более грозный, внушительный. Все тебя теперь бояться будут (в последнем предложении, уже читался мелко-издевательский контекст)!

– Завидуешь? – улыбнулся молодой боец.

Ворон ответил, тоже обнажая в улыбке голые дёсны:

– Остаться без зубов, да ещё и без волос – это перебор даже для меня. К тому же, если человек меня достанет, то я просто зарублю его мечом. И мне вовсе не важно, будет он бояться меня в этот момент, или нет.

Улыбнувшись простому, но в то же время столь глубокому замечанию, главарь объяснил ситуацию с погребом, и попросил нескольких надёжных людей, дабы и там поставить караул. Ворон, так же не желавший повторения событий на медоварне в столь ответственный час, с готовностью откликнулся, и через несколько минут, Духовлада с Афанасием уже сопровождал сам Ворон, и несколько крепких парней бывалого вида.

Опара, со своим верным спутником-единомышленником Далибором, и горсткой преданных разбоев в одиннадцать человек, тем временем уже нашли винный погреб, вход в который находился с обратной стороны довольно внушительной кухни. Готовить в крепости ежедневно приходилось на сотни человек. Плюс, для каждой социальной прослойки готовили в разных залах: в первом для прислуги, во втором для гарнизона, в третьем – для высокородных господ и самого князя. Для первых двух социальных групп, здесь были оборудованы ещё и помещения для приёма пищи. Так же здесь располагались продуктовые склады и погреба, что в комплексе делало кухню одной из самых больших построек в крепости. Ватага Опары как раз пыталась взломать невысокую, но крепкую деревянную дверь, отделявшую тупых недалёких голодранцев, от быстрого пути к иллюзорному ощущению полной личностной состоятельности. За этим занятием и застали их подоспевшие «хранители трезвости» Медвежьего Воинства, в лице Духовлада, Ворона, и трёх верных ему людей.

– А ну ка, оставьте в покое эту дверь – угрожающе процедил сквозь зубы главарь. Ему уже порядком надоели самовольные, недальновидные выходки Опары и его людей, лишь подрывающие общую дисциплину в самые ответственные моменты, и просто игнорировать их, он больше не собирался.

Сторонники Опары перестали ломать дверь, но уходить от неё не стали, так как их предводитель, сразу же начал огрызаться в адрес молодого бойца:

– Ты чего здесь раскомандовался! Мы свободные люди, и сами решим, что нам делать!

– Вы – часть нашего воинства, которое выбрало меня своим предводителем, и теперь я несу основную ответственность за успех наших действий. А раз так, то ты тогда будешь делать то, что я говорю. По-хорошему, или по-плохому – парировал Духовлад.

– Тогда отдавай нам нашу долю казны, и мы убираемся отсюда! – брызгая слюной, завёл старую песню Опара.

– Уйдёте тогда, когда мы избавимся от угрозы, исходящей от Батуриевой дружины, не раньше – жёстко подтвердил свою прежнюю позицию молодой главарь.

– Ты не можешь распоряжаться нами – завопил Опара, срываясь на писк – Мы тебя не выбирали!..

– А я выбирал – вмешался Ворон, оголяя в издевательской улыбке то место, где должны были находиться его передние зубы – Наше воинство – это единое целое: решило большинство, значит делают все. Тебе уже однажды говорилось: покончим с Батурием – катись на все четыре стороны! Но ты, я смотрю, не сильно восприимчив к «доброму слову». Знаешь, я мог бы сейчас позвать сюда всего-то с полторы дюжины своих людей, и мы бы выбили дерьмо из вас, даже не обнажая оружия. Но мне кажется (при этих словах, черноволосый атаман медленно достал из ножен меч), что с оружием будет интереснее.