Сброд

Прошло около месяца. Удар Далибора заметно обострился, в движениях появились лёгкость и хлёсткость. Теперь, по наставлению Духовлада, он должен был отрабатывать укол не стоя на месте, а двигаясь произвольно то в одну, то в другую сторону вокруг дерева, представляя, что это живой противник, тоже предпринимающий определённые действия. Видя, что отрабатываемый долгое время удар уже даётся ему легко и непринуждённо, ученик просил наставника научить его ещё каким-нибудь движениям. Духовлад был удовлетворён качеством удара Далибора, но пока другие вещи показывать ему отказался. Он думал, что следующий налёт должен вот-вот случиться, и всерьёз опасался, что новые, плохо отработанные движения, могут сбить с толку Далибора в реальной боевой ситуации. Для первого боя вполне достаточно, нескольких простеньких защит и обычного колющего удара, уже хорошо отработанных его учеником. Разумеется, Дадибор, «надув губы», эту точку зрения не разделял.

В обычный день, после общего обеда, Духовлад, Всесмысл и Далибор, мыли в ручье котлы. Всесмысл, как всегда, без устали рассказывал что-то из своего бездонного багажа, терпеливо накопленного в Хранилище Еретических Текстов. Духовлад молча слушал его, изредка усмехаясь или поднимая брови в знак удивления. Далибор тоже молчал, но лицо его было напряжённым. Всё это время, день за днём, в нём медленно, но уверенно возрастала неприязнь к учёному доходяге. Как человек неглубокого сознания и импульсивной натуры, он не пытался разобраться в причинах этих негативных эмоций, а просто с готовностью отдавался их бурному течению. Внезапно он поднялся во весь рост, и гневно обратился к Всесмыслу:

– Да сколько можно болтать?! Закрывается у тебя рот хоть когда-нибудь?! Дай хоть немного в тишине побыть!..

Испугавшись, беглый богослов сразу заткнулся на полуслове, искоса поглядывая на Далибора, опасаясь, что тот захочет подкрепить своё требование рукоприкладством. Духовлад повернулся к Далибору, и спокойно проговорил:

– А мне интересно его слушать. Если хочешь побыть в тишине, можешь пойти и заняться чем-нибудь другим. Я домою этот котёл за тебя.

– За меня?! – возмущённо воскликнул Далибор, и указал пальцем на Всесмысла – Да это его работа! Чего мы вообще возимся здесь?!

Духовлад ничего не ответил, а просто молча смотрел в глаза своего товарища ничего не выражающим взглядом. Далибор махнул рукой, и быстрым, нервным шагом побрёл вглубь леса.

– Мне жаль, что вы поссорились из-за меня – виновато произнёс Всесмысл, когда Далибор скрылся в чаще.

– Это не из-за тебя. Он слишком вспыльчив, нетерпелив. Боюсь, что это может погубить его. Надеюсь, что долгий и тяжёлый путь постижения воинской науки изменит его – ответил Духовлад, и, повернувшись к собеседнику, спросил его, глядя в глаза – Как ты считаешь?

Всесмыл отвёл взгляд и, продолжая драить котёл, искренне ответил:

– Я считаю, что гордыня и здравый смысл никогда не уживутся в одной голове, но второе вполне может победить при слабом теле. Но если тело обрело силу, а разум находится во власти гордыни, то здравого смысла им не видать уже никогда!

***

Далибор, раздираемый возмущением, пришёл к сухому дереву, у которого они с Духовладом обычно тренировались. Достав припрятанное в кустах учебное копьё, он стал отрабатывать на дереве удары. Кипевшая в нём ярость, делала его движения как никогда быстрыми, расслабленными, хлёсткими. И удары звучали небывало звонко, выдавая свою возросшую мощь, но он всего этого не замечал. Клокочущее злобой сознание Далибора «пережёвывало» прошедшую ситуацию, да и всё, что имело к ней отношение. Почему Духовлад принимает сторону этого бесполезного слабака и труса, которого он узнал только здесь?! Это вместо того, чтобы поддержать его – Далибора – ведь они вместе преодолели столько испытаний! Теперь он отказывается учить новым боевым приёмам… Что это? Недоверие? А может Духовлад сам больше ничего не знает, и только корчит из себя умелого воина?.. Воина?! Да он только и знает, что лазить за этим доходягой, да выполнять за него хозяйственную работу! Да и в обозе он всегда молча делал всё, что скажут! Может он на тренировке такой хладнокровный, а в бою сразу штаны обмочит… Обычный трус…

Далибора прервал голос, раздавшийся за спиной:

– А ты хорош!

Парень перестал наносить удары, и повернулся назад. Там, сложив руки на груди, стоял Опара. Далибор уже успел заметить, что среди людей, преданных Туру, этот человек занимает важное положение. Между тем тот продолжил:

– У тебя хороший удар, быстрые движения… Где ты так наловчился?

– Когда я жил в Златоврате, то лазил украдкой в казарму, и подглядывал, как тренируются стражники – сам не зная зачем, соврал Далибор.

– А почему ты здесь? Разве ты не должен мыть котлы?

Парень посмотрел в глаза собеседника, и гордо ответил:

– Там и без меня есть кому этим заняться.

Опара одобрительно улыбнулся и направился обратно в лагерь. Уже уходя, он повернулся и сказал: