Сброд

Толпа ответила дружным, одобрительным возгласом на вопрос своего лидера. Никто из присутствующих не смел ставить под сомнение кандидатуру, утверждённую самим Предрагом. Оценивающе оглядев присутствующих, выражающих единогласное одобрение, атаман снова посмотрел на Духовлада, и с лукавой интонацией пошутил:

– Ты смотри, как тебя поддерживают! Скоро, видать, мне совсем придётся тебе своё место уступить!

Толпа взорвалась наигранным хохотом. Хоть Духовлад и засмеялся вместе со всеми, но что-то его в этой шутке насторожило…

***

В это время в срубе Тура, преобладали иные настроения. Главарь на всё реагировал крайне нервозно, и нескольким разбоям, оказавшимся «не в то время, и не в том месте», уже досталось по звонкой затрещине. Это, всё-таки, помогло Туру немного согнать злость, и Опара, уже выработавший особый нюх на поведение главаря, завёл с ним беседу, надеясь, таким образом, его окончательно успокоить:

– И что будем делать дальше?

– Дальше, действовать будем, по плану Горана. Все эти дураки, так перепугались того, что у этого налёта другой изначальный план. Сразу вообразили себе, будто Горан попался страже… Да у этих тупоголовых, продажных стражников, ума не хватит, чтобы прижать моего брата! Я-то знаю, что всё это устроено для удобной расправы над Предрагом: горстка преданных людей спасти его не смогут. Скажем, что все в налёте погибли, и никто ничего не узнает… А даже если узнают, то что?! Побуянят, и перестанут. Главное, чтобы во время расправы никто не мешал… Этот идиот думает, что защитил себя! Два десятка человек?! Ха! Я уже сейчас вижу, как этого Предрага подводят ко мне, ставят передо мной на колени… Как он шарит по сторонам обречённым взглядом, пытается вымолить себе прощение… А я – вынимаю свой меч, и, глядя ему в глаза, медленно ввожу клинок в его грудь, наслаждаясь тем, как в его перепуганных глазах, затухает огонёк жизни…

Представляя эту вожделенную картину, Тур до хруста сжал кулаки, а его, смотрящие «в никуда», глаза, налились сладостным предвкушением долгожданной мести.

– Эх, и я хотел бы это увидеть! – злорадно подхватил Опара.

– Нет – отрезал Тур – Тебе нужно остаться здесь, с небольшим отрядом верных мне людей. Мало ли, что там задумают Предраг и его люди… Обстановка в воинстве не должна оставаться бесконтрольной. Уверен, что этот щенок, подлизывающий зад Предрагу, останется здесь, и при случае будет нам вредить. Я вижу, Предраг не слабо его подтянул по части подлых выходок…

– Позволь мне сказать, Тур – молвил Далибор, стоявший рядом с Опарой – Когда я только попал в твоё воинство, то проводил много времени с этим Духовладом. Могу с уверенностью сказать тебе, что он крепко снюхался с твоим беглым богословом – Всесмыслом. Уверен, что этот червяк, первым узнавший о содержании послания Горана, сразу побежал к своему дружку, и всё рассказал, а тот уже Предрагу всё передал. После чего они хорошенько продумали, что будут на Совете говорить! От того всё так гладко и вышло у них.

– Вот, значит, как… – нахмурился Тур – Так он мне отплатил за то, что я пригрел его, от смерти спас! Сейчас главная проблема – Предраг. Но когда я вернусь из налёта, и с ним будет покончено, там уж у меня руки и до Всесмысла дойдут! Побеседую я с ним, ох, как побеседую! Долго, обстоятельно… А уж после той беседы, он своему дружку будет рассказывать только то, что НАМ нужно!..

***

На следующее утро, разбойничий стан ожил рано. Всем разбоям следовало готовиться: одним в налёт, другим – на время покинуть лагерь. Опара, как временный заместитель Тура, больше всего переживал за сохранность казны воинства, во время поисков места для новой стоянки. Казна представляла собой немалые средства: в ней хранилась (как всех заверял Тур) часть добычи каждого из разбоев в деньгах, и драгоценностях. Половина, правда, предназначалась Горану, но остальная часть мёртвым грузом оседала в сундуках Тура. Не смотря на постоянные напоминания главаря, что казна воинства богата, и скоро сравнится с сокровищницей Батурия (что, по его мнению, должно было подчеркнуть его собственный административный талант), в разбойной среде, это не вызывало особого энтузиазма, так как тратить деньги в лесной глуши было негде. Обычно казна покоилась в специально вырытом погребе, под срубом который занимали Тур и его люди. Теперь же, по понятным причинам, её следовало взять с собой.

Сборы Тура и Предрага, проходили достаточно легко и быстро, по причине стандартности задачи, и отработанности действий, при её выполнении: каждый из разбоев, уже неоднократно бывал в налётах, и знал, что ему может понадобиться.

По-другому дела обстояли у тех, кто должен был покинуть лагерь на неопределённый срок, а может быть и навсегда. Многие, подобно престарелым хозяюшкам, видели необходимое практически во всём, на что падал их глаз. Между подобными индивидами то и дело разгорались ожесточённые споры на предмет размещения своей поклажи на телегах, из-за чего в лагере стоял страшный галдёж.