Сброшенный остров

«А у этого парня явно серьезные проблемы с головой, – слушая неприятный разговор, думал Царьков. – Сегодняшним поединком я, похоже, спровоцировал приступ, исцеление брата добавило масла в огонь, и помешанного понесло. Иногда, конечно, лучше вовремя вскрыть нарыв, но здесь все слишком запущено. Жаль Мирла. Если его семью выгонят из племени, сами они долго не протянут. Надеюсь, Хлеу предложит помощь?»

– …я всегда и везде был лучшим. Ты этого не хотел замечать, так пусть тебя сожрут…

Юноша продолжал изливать свою ярость на отца, а тот сидел рядом, не ослабляя нажима, и становился все мрачнее. Гость даже волноваться начал, как бы его удар не хватил.

– Мудрейший, не слушай его, – наконец придумал выход Леонид. Правда, он еще не знал, примет ли его гуртовой. – Сейчас говорит не ваш сын, а его болезнь. Она давно съела душу молодого человека и убила сначала его, потом, используя тело, погубила одного за другим трех твоих сыновей. Недуг очень коварный. Даже мне только сейчас удалось его распознать.

– Но почему болезнь по-разному действовала на моих детей? – высказал сомнение мужчина.

– Хвороба поразила его в очень раннем возрасте, – сообщил Лео первое, что пришло в голову.

– Значит, это не мой сын? – переспросил гуртовой после затянувшейся паузы.

– Нет, лишь болезнь в его оболочке, – тяжело вздохнул целитель.

– Вылечить можно?

Царьков даже приближаться не хотел к братоубийце, не то что лечить.

– Мертвого не воскресить.

– Ты слышал? – изменившимся голосом спросил юношу отец.

Угрожающий тон сразу заставил замолчать прижатого к земле. Тот понял: отец решился на нечто страшное, и его не остановить.

– А теперь я хочу узнать, кто тебя подговорил губить родную кровь?

– Я ничего не скажу, ты все равно меня убьешь.

– Отправиться к предкам можно разными путями, сынок. Или быстро и безболезненно, или испуская зловонный дух, привязанным верх ногами к позорному столбу. Ты хочешь быть оплеванным всем племенем?

– Гуртовой не допустит, чтобы тень позора легла на его семью, – попытался ухватиться за соломину обреченный.

– Она и не ляжет. Целитель сказал, что душа моего сына мертва.

– Чужак врет, будь он проклят!

– Слова мудрейшего все объясняют, и я им верю, потому что это на пользу гурта.

– Но я же твой сын!

– Ты – убийца моих детей, которые были в разы лучше. Сейчас я хочу узнать, кто довел тебя до грани, после которой человек превращается в монстра.

– И что ты сделаешь с ним?

– Отомщу за тебя.

– Клянешься?

– Клянусь, – кивнул Мирл.

– Он приходил несколько раз вместе с Хлеу. Тот, у кого нет двух пальцев на левой руке, – почему-то заулыбался юноша.

– Ты будешь отомщен. Прощай.

Казалось, Мирл лишь дотронулся до молодого человека, но тот захрипел и вскоре умер. Гуртовой тяжело поднялся.

– Отец! – вскрикнул испуганно Дирлан. – Нам ведь запрещено подниматься на гору.

– Я знаю обычаи, сынок. Сегодня ты станешь гуртовым, а я покину племя навсегда. Но сначала мы отправим в последний путь младшего. Пусть все считают, что он забрал твою болезнь себе.

Сообщение о незапланированной ярмарке украшений насторожило Шрео. Он считал, что в нынешней обстановке не стоит демонстрировать предметы роскоши, но, с другой стороны, ювелирные дома платили немалые налоги в казну за организацию и охрану ярмарки.

«Здание городской управы им вполне подойдет. Залы там просторные и, главное, удобные для присмотра. Опять же, дом находится почти в центре главной площади, подобраться незаметно сложно, а в случае правильно расставленных постов – невозможно. Жаль, без гвардейцев не обойтись. Опять будут носы воротить, элита все-таки. На этот раз им придется попридержать свой гонор: поглядеть на драгоценности пожалует Лиира, значит, все по уставу, охранять будущего короля – их прямая обязанность. – Чиновник мысленно расставлял караулы и попутно обдумывал, кого бы еще задействовать в помощники. – Полковник Брюо вроде обещал выделить несколько своих сотрудников для общения с подозрительными вельможами, если таковые вдруг обнаружатся. Все товары тщательно проверят, как и их владельцев. Плохо, что поглазеть на побрякушки выползут самые знатные дамы столицы. Если кто-то из них пострадает…»

Обычно заявки на проведение подобных мероприятий подавались заранее и согласовывались в течение пяти дней, но тут возникли непредвиденные обстоятельства. Жене чирхазского посла неожиданно приспичило продать часть своих украшений, и она обратилась к придворному ювелиру, а тому ничего не оставалось, как срочно организовывать ярмарку. Не уважить такого клиента он просто не имел права из политических соображений.

«Все зло от женщин, – бурчал про себя Шрео. – И чего ей вдруг вздумалось менять побрякушки? Ведь совсем недавно приехала. Думает, цены упадут? Вряд ли. Или ей благоверный на карманные расходы денег не дает?»

Супруги иностранных послов нередко устраивали подобные рокировки, во время которых каждый торговец стремился показать лучшую ювелирную продукцию, поскольку жены послов, продав свои старые украшения, старались приобрести новые на очень внушительные суммы. Не отставали от них и местные леди.