Сбытчик

Полицейские в точности следовали полученному приказу и забирали всех мальчишек десяти лет в джинсах и красно-белых футболках. Они не спрашивали у них свидетельства о рождении, поэтому возраст детей колебался от семи до тринадцати. Футболки тоже не все оказались футболками. Некоторые были с воротниками и пуговицами. Но полицейские сделали свое дело, и приблизительный подсчет внес поправку в ранее мелькнувшую у Хейза в уме цифру восемь тысяч — ребят было тысяч семь. А точнее, десятка три-четыре явно набралось. Очевидно, в этом районе города белые футболки в красную полоску считались криком моды. А может, сложилась новая уличная банда, и это была их униформа.

— Кто из вас сегодня утром передал нашему дежурному письмо? — спросил Бернс.

— Чё за письмо-то? — прозвучал встречный вопрос.

— Какая разница? Ты передавал его?

— Не-а.

— Тогда помолчи. Кто из вас передал письмо?

Молчание.

— Ну, ну, говорите же.

Восьмилетний малыш, явно воспитанный на голливудских боевиках, пропищал:

— Я хочу вызвать своего адвоката.

Раздался дружный смех.

— Замолчите! — прогремел Бернс. — Слушайте, вам нечего бояться. Просто мы ищем человека, который просил передать письмо. Поэтому если кто-то из вас принес его, пусть скажет.

— А что он сделал, этот парень? — спросил один, с виду двенадцатилетний.

— Ты передал письмо?

— Нет. Я только хотел узнать, что он сделал, этот парень.

— Кто из вас передал письмо? — в который раз спросил Бернс. Ребята качали головами. Бернс повернулся к Мерчисону. — А вы, Дэйв? Узнаете кого-нибудь?

— Трудно сказать. Но за одно я ручаюсь: он блондин. Можете отпустить всех темноволосых. Они ни при чем. Тот блондин.

— Стив, оставь только блондинов, — сказал Бернс, и Карелла стал ходить по комнате, производя отбор и отправляя детей по домам. Когда «чистка» была закончена, в комнате осталось четыре светловолосых мальчика. Остальные вышли за перегородку и остановились поглазеть, что будет дальше.

— Ну что встали? — прикрикнул Хейз. — Марш домой.

Ребята нехотя ушли.

Из четверых оставшихся блондинов двум было не меньше двенадцати.

— Эти слишком взрослые, — сказал Мерчисон.

— Вы двое можете идти, — разрешил Бернс, и те исчезли за дверью.

Бернс повернулся к двум оставшимся.

— Сколько тебе лет, сынок? — спросил он.

— Восемь.

— Что скажете, Дэйв?

— Это не он.

— А другой?

— Тоже нет.

— Ну, это… — Бернса точно ударили ножом. — Хейз, верните детей, пока они не разбежались. Запишите, ради бога, их имена. Мы передадим их по радио на наши машины. Иначе нам весь день будут водить одних и тех же. Быстрей!

Хейз выбежал из комнаты и понесся вниз по лестнице. Некоторых мальчишек он застал еще в дежурке, остальных вернул с улицы. Один паренек недовольно вздохнул и погладил по голове огромную немецкую овчарку.

— Подожди, Принц, — сказал он. — Придется мне еще задержаться. — И вошел в участок.

Хейз посмотрел на собаку. У него возникла шальная мысль. Он побежал назад в здание участка, одним махом проскочил лестницу и влетел в комнату своего отдела.

— Собака! — запыхавшись, выпалил он. — Что, если это собака?!

— А? — спросил Бернс. — Вы вернули детей?

— Да, но это может быть собака!

— Какая собака? О чем ты?

— Леди! Леди!

Сразу заговорил Карелла.

— Возможно, он прав, Пит. Как ты думаешь, сколько в нашем участке собак по кличке Леди?

— Не знаю, — сказал Бернс. — Вы думаете, этот негодяй, написавший письмо?..

— Не исключено.

— Ладно. Садись на телефон. Мейер! Мейер!

— Да, Пит?

— Запиши имена этих детей. Господи, это же сумасшедший дом!

И Бернс исчез в своем кабинете.

Позвонив в бюро регистрации собак, Карелла выяснил, что по их участку зарегистрирована тридцать одна Леди. Сколько собак с той же кличкой остались неучтенными, можно было только догадываться.

Он доложил об этом Бернсу.

Бернс ответил, что если человеку приспичило убить какую-то суку по кличке Леди, это его личное дело, и он, Бернс, не собирается ставить свой отдел на уши и гоняться за каждой шавкой на участке. В любом случае, если убийство собаки и произойдет, они об этом узнают и тогда, возможно, попытаются найти этого собаконенавистника. А пока он предлагает, чтобы Хейз позвонил в «Истерн шиппинг» и узнал, продается ли бумага, на которой выклеено письмо, в каких-либо магазинах их участка.

— И закройте эту чертову дверь! — крикнул он вдогонку Карелле.

Глава 6

11.32.

Солнце неумолимо ползло вверх по небосклону и уже почти достигло зенита, его лучи прожигали асфальт и бетон, над тротуарами струился жар.

В парке не было ни ветерка.

Человек с биноклем сидел на самом верху огромного камня, но там было ничуть не прохладней, чем на петлявших по парку дорожках. На человеке были синие габардиновые брюки и спортивная сетчатая рубашка. Он сидел, по-турецки скрестив ноги, уперев локти в колени, и разглядывал в бинокль здание полицейского участка на другой стороне улицы.