Сбываются другие мечты

Алина не ответила. Ира услышала, как хлопнула входная дверь, и только тогда заплакала. Она не знала, кого ненавидит больше – Алку, Катю или самого Глеба.

После ресторана улица больше не была тихой, как за городом. Начали собираться пробки, тревожно завыла сирена «Скорой помощи».

– Сходим куда-нибудь? – предложил Кирилл.

– Куда? – Катя посмотрела на ясное небо с редкими, как летом, облаками.

– Хочешь, я приглашу тебя на спектакль? Правда, я сто лет не был в театре и не знаю, где купить билеты. Но я разберусь, – пообещал он, заглядывая ей в лицо.

– Не хочу, – улыбнулась Катя. – Я не одета для театра.

– А туда надо специально одеваться? – удивился он.

– Необязательно, но в джинсах я туда идти не хочу.

– Тогда давай погуляем. Ты не устала?

– Нет.

– Можно пойти в парк. – Он задумался. – А можно поехать за город. Хочешь?

– Хочу, – согласилась Катя.

Они вернулись к его оставленной у поликлиники машине, и довольно быстро Катя поняла, что едет он к озеру у дачного посёлка Перовских. Ей стало тоскливо, муторно. Ему что-то от неё нужно, а она решила, что он за ней ухаживает.

– Ты знал Ольгу? – глядя на дорогу и стараясь на Кирилла не коситься, спросила Катя.

– Какую Ольгу? – светофор сменил цвет, и он мягко тронул машину.

– Ты знал Ольгу? – зло повторила Катя. – Кто тебя послал ко мне?

– Подожди, Катя, – попросил Кирилл. – Сейчас будет хорошее место, пруд. Я не люблю разговаривать, когда за рулём.

– Это не пруд, – поправила Катя. – Озеро.

– Пусть будет озеро, – согласился он, сворачивая к водоёму почти в том же месте, где сворачивала она несколько дней назад.

– Так какую Ольгу я должен знать? – Он остановил машину, вышел, галантно открыл ей дверь.

– Почему ты сюда приехал? – Катя выбралась из салона, не замечая его протянутой руки. – Почему именно сюда?

– Потому что место тихое и удачно расположено, – удивился он. – Я здесь летом с племянником купаюсь. Кто такая Ольга?

– Моя подруга. – Катя пошла вдоль берега, он за ней.

– Почему я должен её знать?

– Потому что у неё здесь дача. – Катя наклонилась, сорвала травинку, пожевала.

У её родителей долго жил кот. Летом его вывозили на дачу, и кот с удовольствием рвал и жевал траву, очень удивляя маленьких Катю и Илюшу.

Ему нужны витамины, говорила мама. Наверное, Кате тоже нужны витамины, потому что травинка показалась ей вкусной.

– Я не знаю никакой Ольги, – за её спиной сказал Кирилл. Кате показалось, что он улыбается.

Она повернулась, и он едва на неё не налетел.

– Она погибла, – зачем-то сказала Катя. – Её сбила машина.

Он не ответил. Невозможной синевы глаза были совсем рядом, Катя успела подумать, что всё это глупо и дико, и что она всё ещё замужняя женщина, но больше не думала ни о чём, потому что его руки оказались на её плечах, а губы очень близко.

После звонка Кати Аркадий Львович никак не мог обрести чувство тупого равновесия, в котором находился всё последнее время. Конечно, он ни на минуту не забывал о том, что Ольги нет и никогда не будет, но, занимаясь каким-то делом, целиком на нём сосредотачивался, отсекая все лишние мысли. Сегодня это ему не удавалось. Ему не хотелось видеть ни Катю, которую Ольга любила, ни дешёвый белый ноутбук.

Если поначалу дружбу жены с Катей Аркадий Львович приветствовал, то потом бесконечные Ольгины «Катя то» и «Катя это» здорово его раздражали. Ему хотелось быть для Ольги единственным и непререкаемым авторитетом даже в мелочах, и, наверное, он просто ревновал. Он даже помнил тот первый раз, когда ему не понравилось упоминание о Кате.

– Ты что читаешь? – спросил он Ольгу однажды вечером, когда она свернулась клубочком в кресле с какой-то книжкой.

Обычно по вечерам она забрасывала его вопросами о прошедшем дне, он бурчал что-то в ответ, она не отставала, и постепенно ничего не значащий разговор смывал с него тяжёлую усталость.

Ольга уткнулась в книжку, и это показалось ему обидным.

– Исторические очерки о женщинах. – Жена посмотрела на него снизу вверх из мягкого кресла. – Очень интересно. Катя дала.

– О каких женщинах? – не понял он.

– О разных. Ты знаешь, что «Муму» Тургенев писал с собственной матери?

– Нет, – признался он. – Вообще-то мне всё равно, с кого он писал «Муму».

– Аркадий! – От возмущения Ольга выпрямилась в кресле. – Тебе всё равно, а мне интересно. И Кате интересно. И это очень его характеризует.

– Кого его? – притворился, что не понял, Аркадий Львович.

– Тургенева, не тебя же, – засмеялась Ольга.

– Не знаю, как сейчас… – Ему было приятно смотреть на смеющуюся жену. Он хотел сесть рядом, но не уместился и обнял сзади и ее, и кресло. – А в моё время «Муму» заставляли читать первоклашек, и это я считаю запредельной жестокостью по отношению к бедным детям.

– Да, я тоже так считаю. – Она вывернула голову, чтобы его видеть, и опять улыбнулась. – Я тебя очень люблю.

– Я тебя тоже. Только если хочешь знать историю, читай Ключевского, а не всяких… – Он повернул её руку, чтобы увидеть фамилию автора. Вернее авторши, – дур. Или Катя Ключевского не одобряет?