Сбывшийся сон

Они с Тоддом оказались в тыльной части здания. Он бежал к большой дыре — на ее месте, возможно, раньше были окна. Только когда они резко затормозили, Ева увидела похожий на детскую горку спуск, который заканчивался огромным мусорным контейнером.

— Я иду первым, — сказал он, пробуя спуск ногой. — Обними меня за талию и держись крепче; я смягчу твое падение.

Времени на то, чтобы сомневаться в предложенном выходе, не было. Она схватила его за талию и крепко прижалась к нему.

Желудок поднялся ей в горло, когда они со свистом понеслись вниз. Они приземлились на кучу строительного мусора.

Тодд крякнул.

Она не успела спросить, что с ним, как он рывком поднял ее на ноги и завел за контейнер. Сам остановился у нее за спиной.

К ним приближался темный седан.

Ева замерла, сердце у нее ушло в пятки.

Тодд прижал ее к себе и буквально протащил последние шаги до машины. Он рывком распахнул заднюю дверцу, и они упали на сиденье.

— Вперед! Вперед! Вперед! — крикнул Тодд.

Машина рванула с места. Тодд на ходу захлопнул дверцу, а Еву заставил пригнуться.

В металлическую обшивку ударили пули.

Тодд упал на нее, прикрыв собой, на огромной скорости они понеслись прочь.

Глава 11

Убежище «Агентства Колби», 21.30

Ева отложила фен для волос и потянулась к щетке. Причесывалась она машинально, мысли ее блуждали далеко. Церковь полностью выгорела внутри. Ей стало тошно, когда она узнала об этом. Доктор Таггарт прислал ей эсэмэску, в которой уверял, что он поговорил с приходским священником: страховка, вероятно, покроет расходы, но никто не знает, сколько времени уйдет на ремонт.

По крайней мере, больше никто не погиб.

Иен Майклс объяснил, что к следствию подключились два сотрудника «Агентства Колби». Они координируют действия с Чикагским полицейским управлением. Еве стало чуть легче. Она надеялась, что детективам из «Агентства Колби» повезет больше, чем до последнего времени везло полиции.

Она понимала, что полиции не удастся остановить Роблеса, если они не добудут веских улик против него.

Она положила руки на столешницу и посмотрела на свое отражение. Смелость начинала ей изменять. Последние два дня стали самыми тяжелыми в ее жизни. Но, хотя она страшно устала и на взводе, сегодня и близко не подойдет к вину. Особенно после вчерашней ночи, когда она позволила себе лишнего — и это еще мягко сказано!

Ева отвернулась от зеркала, из которого на нее смотрела растерянная, грустная женщина, и вернулась в спальню. Остатки здравого смысла подсказывали, что нужно поесть, но сейчас ей было не до еды. Настроение менялось, как на качелях: от полной апатии до ярости. За всю жизнь она не чувствовала себя такой беспомощной… и такой не уверенной в завтрашнем дне. Но самое плохое, что сегодня во время бегства она выронила свой мобильный телефон. Завтра придется покупать новый и переносить туда все контакты и прочий контент. Ева вздохнула. Иногда ей казалось, что почти вся ее жизнь сводится к набору разных данных. С каких пор она так зависит от звонков и извещений, которые передает устройство чуть больше кредитной карты?

Она задумчиво побрела к двери. Тодд обещал, что о ее проблемах они поговорят потом. «Потом» уже наступило, а он избегал встречаться с ней лицом к лицу. Приехав сюда, они оба отправились в душ, чтобы немного прийти в себя. Потом он скрылся в своей комнате, а она — в своей. Их разделяло всего несколько шагов. Достаточно подойти, постучать в дверь и спросить, когда они наконец поговорят. Или просто сказать ему, что она идет вниз и будет ждать обещанного разговора.

С трудом, собравшись с духом, она вышла из своей спальни и сделала три шага в сторону его комнаты. Сжала кулак, приготовилась постучать… но его дверь неожиданно распахнулась.

Увидев ее, он нахмурился и приоткрыл рот, как будто собирался заговорить, но с его губ не слетело ни слова.

Он вышел с голым торсом. Конечно, она и раньше видела его таким, и не раз. Кожа у него была влажной, как будто он только что торопливо вытерся полотенцем. По плоскому мускулистому животу медленно стекала капля воды. Она заставила себя посмотреть выше, на широкие плечи, где совсем недавно лежала ее голова, перевела взгляд на мускулистые руки, которые столько раз обнимали ее.

И, наконец, увидела, что его правое предплечье обмотано бинтом, сквозь который проступило красное пятно.

— Что случилось?

Он широко улыбнулся, но улыбка вышла кривой.

— Наверное, напоролся на гвоздь, пока мы бегали по стройплощадке. Мне трудно забинтовать все как следует — не удается одной рукой.

Ева нахмурилась. Теперь она вспомнила, что его рубашка оказалась порвана в нескольких местах. На ней тоже порвалась блузка, но она отделалась несколькими ссадинами.

— Покажи‑ка!

Он вышел в коридор, и ей пришлось посторониться.

— Я принесу аптечку, и ты меня перевяжешь. Сейчас вернусь.