Счастье для всех

Я не ошибся, как в воду глядел. Знакомо хлопнула винтовка профессора – эх, не звук от выстрела, а подарок для снайпера, с глушителем СВД громче бьет. Однако на этот раз после хлопка я услышал не очередной довольный возглас Гебхарда, а жуткий, звериный крик, который вряд ли может издать живой человек. Даже сравнить не с чем. Вопль ударил по ушам, и не будь я заранее готов к чему-то такому, мог бы и растеряться. Но безобидные ватные шарики американца предупредили меня не хуже утренней росы, сбитой с травы возле замаскированной лежки неопытного снайпера.

Самое страшное был не вопль профессора, а то, что накрыло меня сразу после него.

Тоска… Безысходная, беспросветная, жуткая… Казалось, что внутри меня разом заработали бесшумные циркулярные пилы, которые принялись яростно кромсать на части мою покрытую застарелыми рубцами душу. Захотелось просто подойти к стене и разбить об нее голову, как только что сделал это на моих глазах один из конвоиров. Просто опустил автомат, повернулся на каблуках и тюкнулся лбом об бетон со всей дури, оставив на стене неаппетитный натюрморт из крови и мозгового вещества.

Еще один «флектарн» задумался на мгновение, потом сунул в рот ствол своего МР5 и разукрасил потолок гораздо более душевно, чем его коллега.

Двум остальным конвоирам повезло больше. Побросав оружие, они расползлись по углам и смотрели на нас глазами, круглыми от ужаса – того и гляди из орбит вывалятся.

Американец же не сдавался, скрежетал зубами, но сопротивлялся неведомому кошмару, ни с того ни с сего свалившемуся на нас. Из носа у него хлестала кровь, которую он безуспешно пытался остановить своими шариками. Понимаю его. Если такое кровотечение не остановить, через пару минут в мумию превратишься запросто. Предпочтительнее даже дождаться, пока Гебхард совместит мушку винтовки с твоей головой и нажмет на спуск, оно всяко быстрее получится.

Но такой исход был не по мне. Хоть и рвало меня на части изнутри, хоть и хотелось упасть, обхватить голову руками и выть, катаясь по полу, но мозги мои все-таки продолжали работать. Осознавал я, что это не болезнь какая-то свалилась на меня внезапно, а Зона крутит нас изнутри, выворачивает наизнанку, словно старый чехол от СВД. Говорят, что некоторые наркоманы, обожравшиеся ЛСД, чтобы не сойти с ума от жутких глюков, повторяют про себя: «Это происходит не со мной, это химия». Вот и я, шепча про себя, а может, вопя во все горло: – Это не во мне, это Зона! – шагнул к профессору и со всей дури ударил его кулаком в челюсть.

Мне повезло, что Гебхарда била крупная дрожь и он не успел нажать на спуск. Думаю, в этом случае вместо нас и бункера осталось бы жиденькое стальное пятно на земле от расплавленной арматуры, присыпанное сверху толстым слоем бетонной крошки. Но профессору не суждено было закончить жизнь самоубийством и утащить нас вместе с собой на тот свет. Винтовка вылетела у него из рук, а сам он рухнул на пол, словно куль с мукой. Чистый нокаут.

Но это было еще не все. Проклятая тоска грызла меня все сильнее и сильнее, аж черные пятна перед глазами замелькали. И пёрла она волнами от той самой супервинтовки, сейчас я чувствовал это особенно ясно…

Сотрясать хабар нельзя ни под каким видом, это любая «отмычка» знает. Но сейчас мне ничего больше не оставалось, как схватить за ствол проклятую винтовку и со всей дури шарахнуть ею об стену…

Ощущение было не из приятных, будто внутри черепа взрывпакет бабахнул. На мгновение мне показалось, что сейчас глаза из глазниц вылетят, как шарики из детского духового ружья. Но – обошлось, лишь легкий звон в голове остался. И сразу же отпустила тоска, рвущая душу на части, будто и не было ее…

А вот это плохо. Это значит, что и двум оставшимся «флектарнам» тоже полегчало, и они, как правильные боевые машины, просто обязаны ринуться на выручку своему шефу. Причем у них на плечах болтаются автоматы, а у меня, кроме ствола от винтовки, в руках и нет ни хрена…

Я оказался прав. В глазах обоих конвоиров, за мгновение до этого вжимавшихся в стену, животный страх сменился тупой решимостью боевого робота, запрограммированного на уничтожение. Их руки синхронно подхватили МР5, но одному из «флектарнов» уже летел прямо в лицо еще теплый ствол от раскуроченного мною супероружия. А к другому конвоиру летел я, распластавшись в прыжке и осознавая, что никак не успеваю я остановить движение пальца на спуске и что вот прямо сейчас вылетит мне навстречу из автоматного ствола веер раскаленных кусочков свинца…

Смачное «хрясь!» слева от меня ознаменовало попадание в цель. Видать, не успел «флектарн» полностью прийти в себя и из положения сидя уклониться от удара стволом в морду.

А потом простучала автоматная очередь…

Я упал на конвоира, смыкая руки на его горле и даже при этом не особо удивляясь тому факту, что совершенно не чувствую боли. Если не задет мозг и крупные нервные центры, значит, у меня есть еще пара секунд до наступления болевого шока для того, чтобы успеть задушить эту тупую биологическую машину…