Счастье как способ путешествия

Педру рассказывал про свой вчерашний день (оказывается, ему пришлось работать всю субботу), шутил и вообще был таким лапочкой, что я готова в нем раствориться, как кубик тростникового сахара в чашке кофе, и даже простить его дурацкое имя. «Мама и папа, разрешите представить, это – Педру». Господи, о чем это я?

После завтрака мы поехали гулять по бухте Alcântara. Наслаждались музыкой прибоя, кормили чаек остатком круассана и рассматривали яхты.

– Моя голубая мечта, – сказала я, любуясь на белоснежную красавицу яхту с романтичным названием «Любимая Елена».

– Тогда уж белая, – улыбнулся Педру. – Белая мечта в голубом океане.

– Голубая – это если перевести с русского языка напрямую, дословно. Голубая мечта – это просто выражение такое. Голубая – значит идиллическая, немного несбыточная. Или даже очень несбыточная.

– У моих друзей есть яхта. Хочешь, они пригласят нас на уик-энд?

– Правда? Вот здорово!

Я поцеловала Педру в щеку.

На противоположной стороне реки Тежу возвышается памятник Христу. Уменьшенная копия того, что распростер свои руки над Рио-де-Жанейро. Мы перешли по подземному переходу на другую сторону дороги. Ту, где возвышается величественный монастырь Жеронимуш. Так уж получилось, что здесь, в районе Belem, сосредоточены почти все символы Лиссабона. И один из них – это Convento dos Jeronimos. Ярчайшая жемчужина стиля мануэлино. Его восхитительно-кружевная архитектура восхищает и удивляет, кажется, будто скульптуры, которыми очень щедро украшено здание, вырезаны не из камня, а из блоков сахара-рафинада. Впрочем, о памятниках архитектуры Белейна любой путеводитель расскажет гораздо лучше меня. Главное, что здесь, в сквере около Praça do Imperio, приятно просто гулять.

– Давай погадаю, – деловито махнула мне рукой старая цыганка, одетая с ног до головы в черное. Длинная черная юбка из тонкой шерсти, черная блуза с длинным рукавом, черный передник, черный платок на голове.

Я отрицательно покачала головой. Не хочу заглядывать в будущее, раз в настоящем все так замечательно. Я никогда не была так близка к ощущению счастья, как сегодня. Ну а сомневаться в том, что все будет хорошо завтра, – гневить высшие силы. Цыганка, ничуть не обидевшись на мой отказ, деловито достала из кармашка своего черного фартука мобильный телефон и начала нажимать на клавиши.

– Вон он, двадцать первый век: гадалки держат телепатическую связь друг с другом с помощью мобильного телефона, а ведьмы летают не на метле, а на личном джете, – сказала я Педру.

– Пойдем выпьем кофе в кафе, которое в отличие от ведьм и гадалок сохраняет свой неизменный стиль уже почти двести лет, – пошутил он в ответ.

За прошедшие пару веков воздух в Aniga confeitaria de Belem успел основательно пропитаться историей и ароматом корицы. Кафе старинное и могло бы быть интересно уже только этим, но главная его достопримечательность – это pasties de Belem. Белейнские пирожные. Их посыпают сверху сахарной пудрой и корицей и подают горячими. Выпекаются они здесь же, в Aniga confeitaria de Belem. За стеклянной стеной-витриной непрерывно кипит работа кондитеров, которые пунктуально и неукоснительно следуют старинной (ей не одна сотня лет) технологии изготовления этих пирожных. Наблюдать за их слаженной работой – зрелище интересное само по себе. Немудреное на первый взгляд, но слаженность доведенных до автоматизма движений завораживает. Удивительно, как у этих пчелок-тружениц (все кондитеры в кафе – женщины) получается так проворно лепить пирожные и еще успевать улыбнуться облепившим стекло туристам? И не раздражает ли их это постоянное повышенное внимание?

Мы сели за столик в одном из просторных залов. Педру показал знаком официанту, что меню нам не надо.

– Здесь можно заказать разную выпечку и даже горячее блюдо, но суть этого кафе в его уникальных пирожных, – пояснил он мне. – Рецепт этих пирожных известен всего трем людям. Если один из них выйдет на пенсию, его место займет другой. Это почти как формула кока-колы, – продолжил он свой рассказ, когда официант принес нам два эспрессо и тарелку с белейнскими пирожными. – А изобрели этот рецепт монахи из монастыря Жеронимуш. По крайней мере, так гласит легенда. И попробовать эти пирожные можно только здесь, в белейнском кафе.

– А разве pasties de Belem и pasties de nata – это не одно и то же? – спросила я.

– Нет. Если и дальше проводить аналогию с колой, то это как кока-кола и «просто кола». Формально – да. В обоих случаях это корзиночки из слоеного теста, наполненные чем-то типа крем-брюле. И все же разница есть. Попробуй и убедись в этом сама. – Педру пододвинул ко мне тарелку с пирожными.

Он, конечно же, оказался прав. На вид – почти те же самые корзиночки, которые можно попробовать почти в любом лиссабонском кафе, но на вкус… Нет, это невозможно описать – это нужно попробовать!