Счастье любит тишину

– Прекрасно, значит, и закон обмена энергиями ты тоже помнишь, и повторять не надо, что один источник, обладающий определенными физическими характеристиками, может поглощать мощность другого, обладающего иными физическими характеристиками. И мы с тобой сейчас в научные дебаты вступать не станем. Потому скажу тебе проще: все физические законы распространяются и на людей, поскольку те являются физическими объектами. – Он отпил травяного отвара из своей пиалы. Посмотрел пару мгновений в нее, перевел взгляд на Юрия и сказал с нажимом: – Тебе не об этом надо сейчас рассуждать, Юр, и не пытаться осмысливать, что реально, а что мистика из области паранормального. Нам сейчас надо думать, как тебя спасать, потому как твоя аура с тебя содрана, ее практически нет, а твое поле все пробито дырами, через которые утекают остатки энергии и жизненных сил. И одна из этих дыр – это чувство глубочайшей вины, которую ты испытываешь перед Варей и родными. А вина – самая разрушительная для человека эмоция. И заткнуть ее можно только полным прощением себя. Постарайся это сделать. Уж как сможешь, и пусть тебе поможет осознание того, что Варвара твоя не меньше чем ты виновата в том, что с вами случилось.

– Это как это? – обалдел Костромин. – Она-то чем?

– Тем, что возвела тебя на пьедестал, тем, что слишком сильно тебя превозносила и хвалилась вашим счастьем всем подряд. Это, разумеется, приятно любому мужику, но такое отношение не должно выноситься на публику.

– Господи, да это такая ерунда, – возмутился в сердцах Костромин. – Ну, расхваливала она меня, ну и что? Не богом же объявляла! Подумаешь, все знали, что у нас хорошая семья.

– Вот и подумали, кому положено наверху, – подхватил его тираду Владимир, – и преподнесли такой жесткий урок. Юр, ничего на свете не случается просто так, за любым событием стоит замысел, по большей части не доступный нашему разумению. Казалось бы: вот вы такие хорошие люди, у вас замечательная семья, любите друг друга, откуда же тогда такая напасть прилетела? А вот прилетела, и причин для нее может быть неисчислимо: не законченные кармические долги, это по одной религии, сокрытая порочность, которую требовалось очистить, это по другой, гордыня и самодовольство, это по третьей, и так можно сколько угодно насчитать. А к ним присовокупить и вариант испытания вас обоих, и толчок к духовному развитию, который назрел, а вы оба тормозите, поскольку вам и так хорошо.

– Да! – потрясенно прокомментировал Костромин и поинтересовался: – И что с этой фигней делать? Что, просто так себе жить нельзя, будешь постоянно огребать, что ли? Для развития и тонуса? Общего.

– Есть одно средство, чтобы не огребать, – усмехнулся Владимир, – соблюдать заповеди, в каждой религии свои, можно вообще быть атеистом и ни во что не верить, главное – стараться жить в духовной и нравственной чистоте, помнить о душе и заниматься ее нуждами, стремиться к саморазвитию.

– Очень просто, – поддакнул Костромин и поинтересовался: – Слушай, Вовк, ты же вроде буддист или индуист, а говоришь о постулатах христианских.

– Открою тебе тайну, – усмехнулся тот. – У каждого народа своя вера, свои заповеди и каноны житейского и бытового поведения, заложенные в их религиях и верованиях: от жесткого стращающего католицизма до вуду и верований пигмеев типа: природа – все и мы ей молимся. Так вот, молитвы все работают. Без исключения. И молитвы, и заповеди. И, кстати, я не придерживаюсь строго одного верования, до сих пор являюсь крещенным в православии, но и буддизм принял, и еще кое-что. – И он снова стал серьезным. – Хватит нам тут с тобой теософские споры разводить. Юр, у тебя на самом деле очень сложная проблема, и решать ее требуется срочно. Никакие врачи-больницы-таблетки-процедуры не помогут, а только навредят.

– И что тогда делать? – по-деловому сосредоточенно поинтересовался Костромин.

– Первым делом в природу тебя бы эвакуировать надо, – как бы размышляя, отвечал Владимир. – Знаю я одно этническое поселение, «Красивое» называется, там бы тебя травками отпоили, в баньке отмыли, обрядами бы старинными восстановили за годик, ну месяцев за восемь, очень бы это хорошо было, тем более на родной земле и в своей этнической среде. Да только если бы ты находился в чуть лучшем состоянии. А то, что мы имеем в данный момент, требует немедленных и нестандартных мер. Короче говоря: спасать тебя, Юр, надо. И есть у меня некоторое предложение по этому поводу.

– Не мешать концы отдавать? – усмехнулся Костромин.