Счастье на краю (СИ)

(*теон (выдуман.) — минерал, используемый для изготовления артефактов для хранения магии)

Над всеми магами, проговорёнными к рудникам, проводили ритуал по забору магии. На рудниках, где добывали кристаллы теона, магия заключённым была не нужна, потому что негативно влияла на качество камней.

На рудниках долго не жили, потому что камень был весьма токсичен, пока не его не превращали в артефакт, делая безопасным для носителя.

Король зло посмеялся над графом и графиней. Для сильного мага, каким был граф, потеря магии и пребывание на теоновом руднике было хуже смерти. Да ещё перед ритуалом король намеренно зашёл к графу, прикованному к стене в темнице, и смеясь рассказал, как его жена приползла к нему и что он с ней делал.

Так самый богатый и сильный маг королевства всего за несколько недель стал заключённым под номером пять, без имени и без будущего. Но начальник рудника любил выделить бывших аристократов и давал каждому имя, и заключённый номер пять получил имя Жан. А какая кому разница, с рудников обычно не возвращались.

Но через три года на Королевство обрушилась эпидемия болезни, которая поражала только магов, старый король не смог пережить и умер, кроме него умерло ещё много представителей аристократических родов, и в их числе законный наследник Карла IX и супруга графа. Болезнь забрала сначала маленькую дочку, а потом и мать.

На престол взошёл герцог Ангулемский, бастард Карла IX, после коронации, получивший имя Генрих V, и как человек, сам испытавший на себе безумие отца, первым делом занялся тем, чтобы освободить всех тех, кто незаслуженно пострадал от рук сумасшедшего короля.

Он понимал, что каждая земля привязана к своему владельцу и без наличия хотя бы одного истинного Демартена, никто не сможет полноценно править на землях графства. Уже сейчас в рудниках и шахтах начинались обвалы, а на прекрасные пастбища и скот обрушивались различные напасти.

И однажды утром в келью к заключённому Жану вошёл надсмотрщик.

Заключённый Жан давно не спал, он лежал, уставившись в потолок. Он давно уже пересчитал все трещинки, которыми был усеян деревянный потолок его камеры. Да, у заключённого Жана была отдельная камера, после того как он покалечил особо непонятливых, тех, кто пытался посягнуть на его койку и мужественность.

Заключённый Жан был признан агрессивным, неделю провёл в карцере без еды и с одной кружкой тухлой воды в день. По выходу из карцера был определён начальником рудника на проживание в отдельную камеру.

Работников и так всегда не хватало, а если Жан будет калечить каждый день хотя бы по одному, то скоро надсмотрщикам самим придётся лезть в рудник, чтобы выполнить норму.

Обычно Жан спал всего два-три часа, когда возвращался из рудника и падал от усталости на узкую койку, потом просыпался и лежал до рассвета, вспоминая кем он когда-то был. Последнее время он всё реже мог вспомнить лицо любимой женщины, и синие глазки маленькой белокурой девочки. Поэтому просто лежал и пересчитывал трещинки на потолке.

— Вставайте ваше сиятельство, — издевательски произнёс надсмотрщик, — на выход.

Жан решил, что настал счастливый день и он, наконец-то сможет умереть. Поэтому он встал, улыбнулся, продемонстрировав всё ещё крепкие зубы, на покрытом шрамами лице, оставшимися ему на память от гостеприимства короля, и ударил надсмотрщика в лицо, решив перед смертью получить удовлетворение, раздав долги тем, кто этого заслуживал.

Надсмотрщик, не ожидавший удара, упал, схватившись за лицо.

Гнусаво прохрипел:

— Но-ос, ты сломал мне нос ублю-юдок

Заключённый Жан вышел из камеры, перешагнув скулящего надсмотрщика. Остановился на выходе из барака, взглянул на синее небо, вдохнул, услышал за спиной возню, обернулся.

Надсмотрщик с кровью, текущей из свёрнутого носа, подходил к нему со спины, размахиваясь деревянной дубинкой с металлическим наконечником. Заключённый Жан знал, насколько болезненный удар этого наконечника. Сколько раз он испытывал эту боль, когда его, всегда сопротивляющегося унижениям, избивали несколько надсмотрщиков одновременно.

Сейчас же, когда он понял, что до свободы осталось несколько шагов, скорее всего его выведут на площадку напротив барака с карцером и там и закончится эта ненормальная жизнь, он вдруг осознал, что умереть можно весело и, выхватив дубинку из рук надсмотрщика пару раз тыкнул в тому в грудь и в горло. Надсмотрщик снова завалился на колени.

Заключённый Жан увидел, как к нему приближаются около шести человек других надсмотрщиков, во главе которых шёл начальник рудника.

Он уже приготовился к «последней битве», когда начальник рудника, господин Салю, захлопал в ладоши и сказал:

— Ну-ну, Жан, не стоит добивать несчастного Люка, он разве тебе не сказал, зачем я попросил тебя привести?