Счастье не приходит дважды

— Все одно к одному, — жаловался он гостям из Дмитрова, которые, объявившись в Москве три дня назад, навестили бывшего дружка.

Они сидели в квартире Назаркина и праздновали встречу. «Поляну» накрыли гости.

— На мели, говоришь? А ты с баб деньги бери, — подначивал хозяина Вася Драный. — Вон какой из себя красавец!

Кому бы другому Назаркин за такие слова в лоб давно закатал, а Драному поостерегся. Он хорошо знал его злобный характер.

— Чем живешь-то?

— Частным извозом промышляю.

— По ночам небось бомбишь?

— Бывает и по ночам.

Могилевский незаметно переглянулся с Драным. Все время, пока трепались о том о сем, гости присматривались к бывшему соседу по нарам: чем живет, какие мысли имеет, а главное — годится ли для дальнейшей серьезной беседы.

— Тут дело наклевывается, — осторожно начал разговор о деле Леня Могилевский. — Пошоферить придется.

— Сможешь? — встрял Драный.

Он всегда был нетерпелив, не умел ждать, за что в свое время и получил по совокупности заслуг. Восемь лет за разбой отсидел. На зоне у него была репутация человека жестокого и даже безжалостного, он запросто мог пойти на убийство.

— Смогу, — ответил Назаркин. — Только скажите — когда.

— Скажем. — Леня Могилевский махнул полстакана водки и потянулся к крупно нарезанной колбасе. — Ты пока вот что. — Он полез в карман и вытащил бумажку. — Скатаешь по этому адресу. Разузнай, как лучше к дому подъехать, то, се, не мне тебя учить. И назад. Сам не светись.

— И все? — удивился Назаркин.

— Пока все.

Назаркин понял — таятся дружки до поры до времени, ну что ж, их дело. Он за копейки корячиться не будет, шкуру свою под статью подставлять — тоже. Ему не зря дали кличку Бакс, он любил деньги. И женщин. Дамочки тоже его вниманием не обделяли.

Леня с Драным появились сегодня после обеда. Вася как всегда куражился, но был трезвым. Могилевский держался серьезно и сосредоточенно. Бакс смекнул: пора. И не ошибся. Когда узнал подробности, обрадовался — тут пахло немалыми деньгами. Может, хоть с долгами расплатится, а то неловко на материнских харчах сидеть. Да и какие у нее, у старой, доходы — одна пенсия.

Дело, к которому дружки по зоне решили привлечь Бакса, сулило верные барыши. Задумано оно было одним очень серьезным человеком.

Леня Могилевский, в отличие от Драника, был интеллигентным вором. Свой последний немалый срок — десять лет — он получил за торговлю иконами. Его так и называли: «ценитель старины». Это был настоящий профессионал. Занятие подобным бизнесом позволяло Могилевскому вращаться в кругу людей, связанных с антиквариатом. Именно на этой почве много лет назад он свел знакомство с Дмитрием Евгеньевичем Лидманом. Они оказались полезными друг другу людьми. Лидман помогал Могилевскому в оценке произведений искусства.

Приехав в Москву, Леня первым делом навестил Лидмана, за которым числился давний должок. На всякий случай прихватил с собой Драника. Дмитрий Евгеньевич принял старого знакомца с приятелем хорошо, долг вернул без звука, понимая, что на воле денежки всегда нужны. А дальше…

Беседа за дружеским столом затянулась, и троица порядком захмелела, когда Лидман как бы невзначай завел речь о том, что есть некий господин, обладающий настоящими сокровищами.

Выпивший Могилевский слушал вполуха и сначала не обратил на разговор внимания. Мало ли чего с пьяну не наболтаешь. Лишь потом он сообразил, куда клонит Лидман.

Вася Драник, наоборот, мгновенно проявил интерес.

— Богатый человек? — спросил он.

— О-очень! — тут же отозвался Лидман, сообразив, что его наживку проглотили, и стал расписывать более подробно: — Уникальная коллекция! Хозяин — известный и уважаемый в стране фалерист.

Драник, не имевший к «антикварке» отношения, вопросительно посмотрел на Могилевского.

— Ордена, медали и знаки отличия, — хмуро пояснил тот.

— Дореволюционные ордена! — значительно произнес Лидман, подняв вверх указательный палец. — Коллекция собиралась сорок лет. Один только орден Святой Ольги третьей степени чего стоит! Он единственный в своем роде, им наградили женщину, чьи три сына-офицера погибли во время Первой мировой войны. Стоимость его… Впрочем, речь сейчас не об этом.

Драника как раз заинтересовала стоимость.

— Выдающаяся коллекция, — продолжал заливаться соловьем Лидман. — Она находится на учете в Департаменте по сохранению культурных ценностей, одно это говорит о ее стоимости. Там есть такие памятники старины, которым завидуют многие музеи мира.

А уж как завидовал сам Дмитрий Евгеньевич!

Услышав про особый контроль, Драник поскучнел.

— Так она и охраняется, наверное, будь здоров.

— В том-то и дело, что нет. Обычная квартира в пятиэтажке, дверь, правда, железная.

— И кобель цепной, — хмыкнул Драник.

— Кобеля нет. Сигнализации… — Лидман задумался. — На окнах сигнализации нет, это точно.

— А дверь, дверь входная на сигнализации?

— Не уверен, — помедлил Лидман.

— Хотелось бы знать поточнее. — Острые глаза быстро трезвеющего Драника уставились на коллекционера.