Счастье по Аристотелю

Идти к счастью по пути хорошей жизни[13] – значит следовать принципам «этики добродетели», или, проще говоря, поступать правильно. Точно так же за громкими словами, которыми обозначают аристотелевские добродетели – например, справедливость, – скрывается простая необходимость поступать по совести. Этика добродетели всегда импонировала гуманистам, агностикам, атеистам и скептикам именно потому, что она предлагает тем, кто хочет жить самодостаточной, конструктивной, честной жизнью, осмысленный способ сделать это. В основе способа – возможность опираться в решениях, нравственных дилеммах, вопросах жизни и смерти на собственные суждения и способность позаботиться о себе, своих друзьях и близких. Однако в связи с отсутствием простого и понятного перевода с греческого разумная и эффективная аристотелевская программа достижения счастья посредством осознанных правильных поступков не получила должной популярности среди широкой публики. Если бы люди понимали, что личное счастье зависит от их собственного поведения, счастье, писал Аристотель, «было бы более распространено, так как большее число людей смогло бы быть ему причастно». В идеале, продолжает он, «все человечество придет к тому, чтобы разделить утверждаемые взгляды», а если нет, то людям стоит хотя бы частично подключиться к программе действий, предполагаемых этикой добродетели, «ведь каждому из нас есть что в нее вложить».

Аристотель первым в мире начал писать книги, в которых искал ответы на вопрос «Как мне поступить?». До него никто, даже Платон, не рассматривал эту проблему в отрыве от высоких материй вроде религии или политики. Крупных работ в этой области у Аристотеля две – это «Никомахова этика», посвященная, судя по всему, его сыну Никомаху, и «Евдемова этика», названная в честь его друга Евдема, который мог редактировать изначальную рукопись. Сам Аристотель эти заглавия вряд ли знал и употреблял, хотя в «Политике» он ссылается на предшествующие сочинения о «характере», называя их Ethika (от древнегреч. ethos – «характер»). «Евдемова этика», вероятно, написана раньше «Никомаховой», а затем частично переработана под влиянием последней. Оба великих труда построены примерно одинаково. Вначале разбор основополагающего понятия eudaimonia, затем переход к природе добродетели в общем (arete) и отдельных добродетелей (aretai), которые человеку необходимо культивировать в себе, если ему хочется жить хорошо, процветать и быть счастливым. Помимо этого, в «Этиках» рассматриваются дружба и удовольствие, а также, вкратце, соотношение человеческого и божественного. Существует еще третье сочинение, менее пространное, разъясняющее идеи Аристотеля, но, возможно, принадлежащее кому-то из его последователей. Называется оно, вопреки своей вторичности и краткости, «Большая этика» (Magna Moralia).

В «Этиках» Аристотеля почти нет единых правил на все случаи жизни и общих наставлений. Никаких жестких формул и моральных кодексов. Намерение всегда одно – улучшить жизнь, развернуть ее к благополучию, однако этический контекст для каждого решения будет свой и потребует индивидуального анализа и реакции. Предположим, двое ваших подчиненных прикарманивают деньги из кассы, но одна делает это, чтобы прокормить детей, и в конце месяца возвращает взятое, а у другого – наркотическая зависимость. Аристотель не отрицал важность общих принципов, однако, если не принимать во внимание конкретные обстоятельства, на одних общих принципах зачастую можно уехать не туда. Поэтому некоторые последователи Аристотеля называют себя этическими партикуляристами – «учитывающими частности», – отрицая существование единых нравственных законов. Любая ситуация и дилемма требуют подробного анализа всех деталей, потому что в этических вопросах дьявол нередко кроется в мелочах.

Аристотель знает, что некоторые люди не способны или не готовы к такому гибкому и при этом принципиальному подходу. Он разъясняет, что зрелость моральная не тождественна зрелости биологической, поскольку кто-то и в юности достигает необыкновенных духовных высот, а кто-то и к старости не успевает повзрослеть. Однако при этом Аристотель отмечает, что чрезмерное подавление чувств тоже не способствует хорошей жизни – очень современная, «фрейдистская» концепция. Не уделяя внимания своим эмоциональным реакциям и естественным склонностям, человек точно так же уменьшает вероятность достичь благой цели, как и отказываясь развивать способности к нравственному суждению. В «Никомаховой этике» Аристотель предполагает, что разум и эмоции – это не диаметральная противоположность, «они нераздельны, как выпуклость и вогнутость окружности».