Счастье по принуждению

— Ты за этим меня сюда пригласил? — Прокашливаясь, задаю вопрос. Не могу сказать, что его признание мне не льстит, но это немного не то, что желает слышать женщина после близости с мужчиной.

Тимур отстраняется. Застегивает штаны, молча подаёт мне со стола салфетки и сам помогает вытереть от спермы бедра.

— Примерно за этим, — наконец, отвечает мне. — Только порядок действий сбился.

Я краснея, поправляю белье и одёргиваю платье.

Сердце трепещет, заставляя по-девичьи фантазировать о том, что там, обычно, до секса бывает? Признания в любви? Мне с трудом представляется, как Киров кому-то признаётся в любви. Вот наорать, поиметь, практически изнасиловать женщину возле стены — это его стиль.

— Иди сюда, — манит меня Тимур обратно на диван.

Сажусь, не понимая, как теперь правильно себя вести и вдруг чувствую, что в сумочке вибрирует телефон. Настойчиво так. Даже тревожно.

Достаю его и сжимаю в руках, уставившись на неизвестный номер.

— Ответь… — Хмурится Киров. — На громкую поставь.

— Алло… — нажимаю клавишу «принять вызов».

— Екатерина Максимовна? — Доносится из динамика молодой незнакомый мужской голос.

— Да, — отвечаю с опаской, — это я.

— Участковый беспокоит. На вашей даче произошло возгорание. Соседи уже вызвали пожарных. Приезжайте.

Глава 24

Тимур

— Что думаете? — Тихо отвожу в сторону командира пожарной бригады.

Он морщится, поправляя каску.

— Поджог. Без вариантов. Ну нечему там возле сарая самовозгораться. Думаю, что дом вообще трогать не хотели. Огонь случайно сначала на дрова перекинулся, а потом на веранду.

— Есть кому это все убрать, — киваю на дымящиеся развалины.

— Я спрошу, — пожимает плечами. — Может быть, мужики пошабашить захотят.

— Ты спроси, я не обижу, — обещаю многозначительно. — И дело это ментам правильно передай…

Катя одиноко сидит на обугленных порожках веранды прямо в вечернем платье и разговаривает по телефону.

— Да, Ляля, — говорит расстроено, — нужно на ночь проверить не вздут ли животик. Иначе сам не уснёт и тебе спать не даст. Не знаю, во сколько приедем, ждём участкового. И ванночку он любит погорячее. Градусов сорок. Там в ванне на стиральной машине лежит уточка. Термометр…

Забираю у неё из рук телефон и сбрасываю звонок.

— Я же объясняла…

— Катя, у неё таких семеро по лавкам, — перебиваю. — Она знает, как обращаться с детьми.

Катя судорожно выдыхает и закрывает лицо руками.

— Нужно как-то маме объяснить про дом. Я не знаю как. Она три раза звонила. Соседи уже сообщили. А ещё она про развод не знает. И вообще… — всплескивает руками. — Куда я теперь? Может быть, квартиру первое время сниму. Не понятно, что с работой…

— Не понял… — опускаюсь перед ней на корточки. — Какую ты собралась снимать квартиру?

— Ну я же не могу с вами… — начинает расстроено.

— Что не можешь? — Повышаю голос и тут же одёргиваю себя. Ну совсем не время орать на девчонку. Да и наорался сегодня уже…

Нащупываю в кармане заготовленную бархатную коробочку и достаю.

— Место и ситуация, конечно, так себе, — прокашливаюсь, — я хотел в ресторане. Катя, Катюш… — горло перехватывает, а сердце разгоняется от волны паники. Как мужики это делают? — Выходи за меня.

Распахиваю коробочку с кольцом..

— Что? — Немеет Катя, открывая одновременно рот и глаза.

— Соглашайся, — сжимаю ее колени. — Демьяну нужна мама. Ты — отлично справляешься. Думать ни о чем не придётся до конца жизни. Работу эту в задницу. Все вам оставлю.

— Я не знаю, что говорить, — качает головой Катя.

Переводит взгляд с меня на кольцо и обратно.

— Просто скажи «да», — прошу ее.

Как в этом ещё ответе можно надавить? Действительно дома запереть…

— А мы ? — Заглядывает в глаза. — Что будет между нами ?

— А что будет? — Начинаю я нервничать, потому что к признаниям в чувствах не готов. — Жизнь, еда, постель, дом ребёнок? Этого мало?

— Каждому своё, — пожимает плечами. — Просто ты снова предлагаешь мне тюрьму.

— Ну какая тюрьма? — Вспыхиваю и начинаю мерять шагами дорожку.

Хотя, выглядит предложение, действительно, так себе на правый взгляд.

* * *

У Кати в руках начинает снова звонить телефон.

— Мама… — шепчет, показывая мне экран.

— Отвечай, — говорю, решительно нажимная кнопку принять звонок.

— Алло… — зажмуривается Катя.

— Доченька, с тобой все хорошо? — Слышу из динамика.

— Да, мам, меня же не было…

— Да и черт с ним с домом, Господи, — причитает мать Кати. — Галина не умеет говорить по-человечески. Как начала: «Наташ, ты только не волнуйся…», я думала, что с тобой что-то случилось. В общем, я собираюсь, завтра к вам на пару дней приеду. Потерпит меня мой зять…

— Мам, мам, — перебивает ее Катя. — Мам, постой. Я сейчас не с мужем живу. И вообще… — делает глубокий вдох и выдаёт на выдохе — мы в разводе.

— В разводе? Что это значит? — Осаживается женщина.

— Мам, я живу у работодателя. Няней работаю, не нужно приезжать. Я сама постараюсь… — Чуть не плачет Катя.

Отбираю у неё телефон, закрывая ладонью динамик.

— Как зовут маму?

— Наталья Ивановна… Что вы делаете? Отдайте! — Подлетает со ступенек Катя.

Я отхожу от неё на пару шагов.