Счастье подобно бабочке...(СИ)

Мак завернул Оливьера в цветное покрывало и вышел в коридор, неся свою добычу на плече. Дом спал и никаких помех альфа не встретил. В кустах вскочил на притороченного там коня и поскакал в свой загородный дом. Сейчас он пустовал, отец и сын жили там только в межсезонье, балуясь рыбной ловлей и охотой.

Из окон комнаты прислуги на них обеспокоенно смотрел Михель. Горничный тихо выскользнул наружу, свистом позвал свою собаку и быстро побежал по следу за Маклиром.

========== Глава 39 ==========

- Очнись, мой сладкий, мне неинтересно брать бесчувственное тело. Хочу, чтобы тебе было со мной приятно.

Голос как будто издевался, а чья-то теплая ладонь настойчиво щипала за плечо, потом спустилась ниже, прихватила кожу на спине. Больно. Оливьер дернулся, не понимая, почему не может дотянуться до помехи и убрать ее. Он попытался встать, но смог поднять лишь голову и больше ничего. Глаза наткнулись на довольное лицо Маклира и на его горящие безумные глаза.

- Что?.. Где?.. - Оли испуганно осекся, увидев вытянутые вперед и связанные толстым жгутом собственные руки. - Куда ты притащил меня, мерзавец?

- Поосторожней со словами, женишок, - альфа развязно сцапал его подбородок и поднял вверх. Резко пахнуло дорогим вином. - Ты должен быть мне благодарен, шлюха, за избавление от мук во время цикла, а также и за то, что я не брезгую тобой после того, как ты валялся с кем-то на постели. Не притворяйся целомудренным передо мной, я знаю вас, распутных, похотливых бестий, готовых лечь под каждого, особенно в такие вот забавные деньки! Но я не злой, не мстительный, хоть мог сдать тебя властям, раз ты посмел мне отказать, но я не сдал, так что сбрось с личика эту притворную гримаску гнева и стань самим собой. Расслабься и подставь мне попку. Хотя, можешь орать, сколько душе угодно, так даже интересней, но слушать твои вопли буду только я. На три версты нет ни одной живой души. Нет, вру, по слухам, где-то тут живет один блаженный, только никто и никогда его не видел. Так что никто не помешает мне любить тебя, мой милый ГРАФ! И кто бы мог подумать, что я раздобуду себе знатного супруга!

- Ты обезумел, Маклир? Отпусти меня, - в сердце Оливьера змеей вполз липкий страх. Как, неужели это происходит с ним? Худший кошмар, какой можно себе вообразить! Он распят на кровати, словно муха в паутине, наедине с мерзавцем, в полной его власти. На миг утратив над собой контроль, Оли забился в путах и отчаянно, надрывно закричал. - Сейчас же развяжи меня, ты ж не бандит с большой дороги! Как можешь так себя вести? Одумайся, ты просто пьян! Сколько ты выпил? Отпусти меня, я не хочу!

- Ты хочешь, сладкий. Весь дрожишь, а дырочка распухла и сочится смазкой. Не бойся, мы сейчас это исправим. Я вылечу тебя от похоти, заполню своим семенем до края, и ты забудешь городских самцов. Смотри, скоро вот эта штука вся будет в тебе!

Он скинул с себя всю одежду и снова встал возле омеги, демонстрируя ему свое восставшее достоинство немаленьких размеров. Оли зажмурился и сжался - от отвращения, стыда и полного бессилия, уткнул в подстилку голову и замычал. Впрочем, Маклир ему такого снисхождения не разрешил и снова поднял подбородок.

- Я бы хотел, чтоб ты немного приласкал меня, но думаю, что для таких забав пока что рановато, - отхлебывая из большой бутылки, засмеялся он. - Я все-таки беру тебя в законные мужья, не в шлюхи, так что придется обращаться с тобой вежливо и осторожно. Хотя, попробовать никто нам не мешает, вдруг все же ты порадуешь меня?

Он взял свой член рукой и ткнул Оли головкой в сомкнутые губы. Тот дернулся, насколько смог, а негодяй заливисто захохотал.

- Не хочешь? Так и знал. Твой городской любовник ничему тебя не научил. Ну ладно, у нас будет много времени исправить этот недочет, Ваше Сиятельство, сейчас же просто чувствуй настоящего самца и наслаждайся! Всегда хотел помять такого тонкого и нежного аристократа, - Маклир огладил Оли спину и бока, спустился ниже и раздвинул ягодицы, ткнув пальцем прямо в середину. - Мальчишка, у тебя же цикл, ты почему такой тугой? Какой-то ты неправильный омега. Ты должен ерзать задницей и жаждать альфу! А ну-ка перестань сопротивляться и впусти меня!

Последовал болезненный шипок, за ним второй и третий. Палец настойчиво ввинтился в анус и пролез поглубже, добавив жгучего огня внутри, и вот тогда Оли заплакал. От унижения, отчаянья и боли, но больше от обиды на судьбу и полный крах своей несчастной жизни. Его мечты, надежды, планы заканчивались здесь, под шумное сопение Маклира и похотливые смешки, которые сопровождали непотребство. После сегодняшнего дня он никогда уже не будет прежним, не сможет даже думать о каком-то личном счастье. Ему не позабыть и через двадцать лет то унижение и стыд, которые он чувствует сейчас, вот в эти самые минуты, когда палец насильника скользит внутри, а волны жара поднимаются ему навстречу, и этот чавкающий непристойный звук ничем не заглушить!