Счастье рядом

Зоя вовремя положила трубку и взяла в руки раскрытую книгу: еще минуту назад она услышала из передней гудящий голос Александра Васильевича. Это означало, что сейчас он появится и здесь, потому что, приходя домой, первым делом заглядывал во все комнаты, желая знать, кто из его семейства дома.

В тот самый момент, когда Зоя откинула голову на подушку дивана и остановила взгляд на первой попавшейся странице, дверь действительно приоткрылась. Голос Александра Васильевича, не знавший никаких оттенков и всегда гудящий на одной глухой ноте, спросил:

— А где, милая, изволит пребывать ваш супруг?

Зоя, как будто появление Александра Васильевича было для нее неожиданностью, встрепенулась и, отложив книгу, спросила с улыбкой:

— Мой супруг — это означает ваш сын?

Александр Васильевич сделал несколько тяжелых шагов по комнате, помолчал, а потом равнодушно возразил, что теперь ему Юрий сын постолько-поскольку: женившись, он вошел в самостоятельную жизнь.

С этим утверждением Зоя, конечно, согласиться не могла: ей-то хорошо была известна «самостоятельность» Юрия, который не только не смог бы прокормить себя и жену, но и вообще не приносил домой денег. Однако пререкаться ей не хотелось, да и не было в этом надобности. Александр Васильевич и сам прекрасно знал, что все хозяйство в доме по-прежнему вела Марина Юрьевна, а «дети», как она называла Юрия и Зою, только пользовались теми благами, которые приносило его положение. Но Яснов-старший раздражался от того, что его Юрий и после женитьбы не стал серьезнее, домой приходил поздно и чаще всего навеселе. Раздражение с каждым днем нарастало и потому, что Зоя, казалось, не обращала никакого внимания на то, как вел себя ее муж. К голосу Александра Васильевича присоединялась и Мария Юрьевна.

— Ласковая, внимательная жена, — говорила она, — сделает так, чтобы муж всегда стремился домой.

Но ни то, ни другое на Зою не действовало. Ей было совершенно безразлично, когда вернется Юрий, один или с приятелем, трезвый или пьяный. Единственно, чего она не переносила — запах винного перегара, да и это было не так страшно, всегда можно было расправить себе постель вот на этом диване. Зато назавтра она сама могла не давать объяснений, где задержалась или куда собиралась пойти.

Александр Васильевич ушел в столовую, где Марина Юрьевна уже позвякивала тарелками, накрывая на стол. А Зоя, вытянувшись на диване, принялась рассматривать новую пару дымчатого капрона, который совершенно не был виден на ноге. Она ухитрялась так выворачивать ноги, что хорошо были видны красивые продолговатые икры и, конечно, пятки, обрамленные едва заметным стрельчатым рисунком.

Вдоволь налюбовавшись обновкой, она ловко прижала колени к груди и, зацепив тонкими пальцами резинки чулок, одним движением сняла их. Бронзовые от загара ноги лоснились в свете электрической лампочки. Голые ноги казались ей не менее красивыми. Но так было модно, уже не говоря о том, что появляться на улице без чулок неприлично.

3

Самолет упал на крыло и начал крутой вираж. Андрей открыл глаза. Он увидел бездонное голубое небо, а потом отпрянувший к горизонту лес и пепельные пирамиды терриконов.

— Новошахтинск! Видишь? — закричал он Волегову, который сидел спиной к пилоту и, как ни крутил головой, не мог увидеть город.

— Все это построили новоселы! Мировые ребята! — Андрей силился перекричать гул мотора, а потом махнул рукой: — Глухня!

Рев мотора оборвался, и оба расхохотались. Редкие глухие выхлопы теперь уже не мешали выкрикивать слова. Самолет шел на посадку. Колеса ударились о землю. Судорожно дрожа, машина понеслась по зеленому полю. В круглом окошечке сразу исчезли постройки, как будто и не было здесь шахт, жилых домов и людей — одна пустынная зеленая равнина и тонкая полоска леса вдалеке.

Спустившись по металлической подвесной лестнице, Андрей взял из рук Волегова магнитофон, и они пошли по влажной траве к белеющим домам поселка. Мысленно Андрей был уже там, в новом городе, выросшем на Южногорском месторождении. Он помнил, как два года назад на этом месте пестрел палаточный городок. Тогда первые новоселы только начинали проходить шахтные стволы, корчевать землю, рыть котлованы. А теперь три шахты давали добротный коксующийся уголь, и сегодня вступала в строй четвертая. Андрей писал о пуске всех трех шахт. Теперь он был рад, что последним его собкоровским заданием был и этот репортаж.

— Везет тебе, Волегов! — сказал он. — Начинаешь с события.

Он подчеркнул это слово.

— Это у тебя событие, — возразил Волегов. — Идешь на повышение, так сказать. А мы люди маленькие, — подтрунивал он, отдуваясь от быстрой ходьбы. — Что для местной газеты по району мотаться, что — для радио.

— Мотаться! Сказанул тоже. Поспевать за жизнью, а не мотаться. Кто еще встречает столько людей? Нет такой профессии! Давай, давай — опоздаем к пуску!