Счастье рядом

Счастлив он или нет? — на этот вопрос он не мог ответить даже себе. После увиденного и пережитого за последний год счастье для него представлялось слишком сложным понятием. Это не просто разделенная любовь, не просто любимый труд и мир между людьми, а все вместе, скрепленное собственным старанием бороться за свет в окне жизни. Ирина отказалась от этой борьбы. Он все еще не мог увериться в том, что перед ним стояла именно она, что он слышит именно ее голос. Да и она ли была это? Не то лицо — бесцветное, с заостренными скулами, не тот голос — сухой, уставший, а главное — не те глаза, они словно выцвели, в них погас свет восторженного отношения к жизни. И рассказывала она о чем-то чужом — о Сперанском, с которым разошлась, о преуспевающем композиторе, который настойчиво делал ей предложение, о желании уехать из Москвы в заграничную поездку...

— Андрей, ты слышишь меня? Идем, я тебя немножечко провожу, до остановки такси. Ты еще успеешь.

Они прошли вдоль узкой ленты реки до конца квартала. Увидев на стоянке свободные машины, Ирина схватила руку Андрея, прижалась головой к его плечу.

— Пробыл бы хоть один день! — тоскливо сказала она и, словно спохватившись, заговорила быстро: — Я буду ждать тебя на обратном пути. Слышишь? Ты мне пиши, обязательно напиши...

Андрей взглянул на часы: «Постараюсь. Напишу». Он знал, что говорил неправду. Знал, что никогда не напишет письма Ирине и никогда больше не увидит ее, но таких слов сказать он не мог.

Давно остались позади вереницы разноцветных подмосковных дач, листва густо распускавшихся деревьев серебрилась на ветру, мелькали полустанки, а мысли о встрече с Ириной все еще не покидали Андрея. Он припомнил случайно увиденную афишу, пустую паркетную площадку на девятом этаже, безжизненные лестничные марши. Какая-то минута свела их внизу, у входа в лифт. Встреча могла и не состояться. И тогда все осталось бы по-прежнему. Но мираж исчез. Образ светлой, одухотворенной Иринки растворился в быстром беге лет — иной Иринки для него не существовало... Поезд набирал скорость, и вот он уже вырвался на зеленый среднерусский простор, чтобы завтра мчаться по степям Украины.

Глава двадцать пятая

1

Поезд пришел в Харьков рано утром, но город уже проснулся. Он сверкал куполами церквей и стеклами каменных многоэтажных громад, открывал жалюзи окон, распахивал двери магазинов, раскидывал торговые лотки. Пестрые вывески удивляли непривычными названиями «перукарня», «мебля», «хлiб». Андрей шел по многолюдным улицам, вглядываясь в дома. Где-то вот в одном из этих, а может быть, совсем в противоположном конце города жила она. Впервые попав в этот огромный город, Андрей не чувствовал себя одиноким, и хотя каждая улица и каждый дом были ему вновь, он все время ощущал ее присутствие. С мыслью о ней были связаны каждый новый квартал, каждый уличный переход, поток троллейбусов и машин — с ней и не существовали без нее.

До гостиницы он добрался незаметно. В вестибюле было душно. Андрей превозмогал усталость после дороги. Нога ныла. Хотелось быстрее получить номер и лечь. В зеркале отражались его согбенная фигура, мятый макинтош, небритое позеленевшее лицо. Он с удовольствием отвернулся бы от своего жалкого отражения, если бы не стенные часы, которые тоже были видны в зеркале. Хотелось скорее позвонить — услышать ее голос. Стрелка приближалась к девяти. Андрей ждал. В девять начинался рабочий день, и он мог позвонить ей.

И вот Андрей подошел к автомату. Она узнала его голос, хотела тотчас прийти, но вспомнила — занята на репетиции. Работала она теперь в телевидении — много необычного и много хлопот.

Они договорились встретиться в полдень в центральном сквере около Сумской площади. Этому Андрей был, пожалуй, даже рад. Ему совсем не хотелось предстать перед Таней в измученном и неприглядном виде. Он вернулся к очереди и сел на чемодан, вытянув больную ногу.

Прошло около часа, и вдруг он увидел Таню. Она шла от входной двери через вестибюль в легком сером пальто, с хозяйственной сумкой в руке, в белых модных туфлях. Ее серые лучистые глаза и ямочки на щеках улыбались.

Дивясь тому, как среди этих чужих людей, в мрачном, пришедшемся с самого начала не по душе вестибюле, появилась Таня, Андрей поднялся с чемодана и протянул руки. Некоторое время они молча разглядывали друг друга.

— А ты не изменился, — сказала наконец Татьяна Васильевна. — Разве чуть похудел.

— И ты все такая же. Только вроде бы посерьезнела.

— Жизнь!.. — многозначительно сказала она и улыбнулась своей особенной, светлой и задорной улыбкой. — Все-таки мы увиделись! Ты молодец! Я думала, что так и не решишься. Ну, рассказывай — как живешь, как нога?

— Как видишь, — ответил Андрей, поднимая трость. — Еду исцеляться.

— В Крым? Правильно — ванны делают чудеса. А что нового в комитете, как там наш Урал?

Андрей рассказал и сам начал расспрашивать Таню.