Счастье в декларацию не вносим (СИ)

– Что ты возишься? – зашипела растревоженной змеёй, – Хоть увойся весь, а на улицу я тебя не выпущу. Конечно, кладбище вроде бы тоже территория таможни, вот только Хранители знают, в курсе ли «безопасники». Ничего, пару ночей призраки и без тебя как-нибудь переживут.

Грим, распластавшийся по полу горестной тряпочкой, сел, голову к плечу наклонил, свесив оба острых уха набок.

– Ну что ты к словам придираешься? – шёпотом возмутилась Эль. – Прекрасно же понял, что я имела в виду. Проживут, не проживут, но обойдутся они без тебя. А всяких трупоедов здесь отродясь не водилось. Да и делать им тут нечего. Ни один нормальный гуль на столетние кости не позарится.

Пёс тяжко вздохнул, аккуратно ухватил зубами край ночной сорочки и потянул девушку к выходу.

– Нет, я сказала! – отрезала таможенница.

Джастин отошёл к порогу, толкнул дверь носом, лапой поскрёб, а сам рядышком уселся.

– Мне одной идти? Без тебя? Да что я там забыла?

Пёс наклонил морду, глянул исподлобья и коротко, сердито гавкнул. Перевести это иначе, кроме как: «Хранители! За что ж это мне такая дура досталась!» – у Эль не вышло. Уж больно выразительной собачья физиономия была.

– Ну, ладно, – не слишком уверенно согласилась девушка, заправив волосы за уши, откуда они, естественно, немедленно вывалились. – Но если меня за жабры возьмут, всё свалю на тебя.

Таможенница открыла дверь, заглянула за косяк и ничего, кроме кладбищенских деревьев, темнеющих на фоне звездчатого, но безлунного неба, не увидела.

– Ты уверен? – уточнила на всякий случай.

Джастин в ответ рыкнул, мол: «Иди уже!»

Пришлось идти. Хотя такую прогулку приятной никто, кроме, может, грима, не назвал бы: куда ступаешь толком и не видно, трава сырая, да и весьма прохладный ветерок так и норовит бесцеремонно под простыню залезть. И шорохи всякие, пришёптывания, постукивания непонятные не то чтобы пугали, но настораживали.

Эль аккуратно прикрыла створку ворот, которая всё равно скрипнула надсадно и оглушающе громко, пошла по краю дорожки – трава, хоть и липнущая к ногам холодным компрессом, была всё равно приятнее, чем гравий. Помахала рукой грустной девочке в чересчур роскошном платье, сидящей возле ног мраморного Хранителя. Малышка по своему обыкновению ничего не ответила, только проводила таможенницу хмурым взглядом. Зато дама с зонтиком и в шляпе, сильно смахивающей на куст роз, улыбнулась приветливо, раскланялась.

Ну а юношу, настойчиво, но безуспешно пытающегося приладить к кривому березовому суку призрачную верёвку, стороной обошла – с ним свяжешься, так до утра не отделаешься, замучает жалобами на всех и вся и стихами собственного сочинения, которые сводились к тому же: всё тлен, пора вешаться. А поскольку покончить с ненавистной жизнью самостоятельно он не успел, померев от банальной простуды, мир казался особенно несправедливым. О чём гений с удовольствием и рассказывал даже тем, кто его слушать совсем не хотел.

За поворотом дорожки начиналась аллея склепов, и что ей здесь делать, Эль было совершенно непонятно. Тут непокоились уж совсем приличные, солидные призраки, живых без нужды дёргать гнушавшиеся, да и, вообще, общающиеся исключительно между собой, потому как все остальные их высочайшего внимания не стоили.

Ну а за аллеей лежало эльфийского кладбище, на которое соваться никому не рекомендовалось. Эти господа, как известно, были существами нервными, да ещё и магически одарёнными. И что самое неприятное, оба эти качества они и после смерти полностью сохраняли, а то и приумножали.

Эль остановилась возле поворота на аллею, потёрла ступнёй о щиколотку, смахивая всё-таки прилипшие камешки, и замерла: под стеной склепа нира Риу кто-то сидел. И этот кто-то явно принадлежал к миру живых. Ну а за плечом «кого-то» висел, заложив руки за спину, сам хозяин гробницы. И выражение его лица было своеобразным: эдакая глумливая задумчивость, густо замешанная на горячем желании напакостить ближнему.

– Вы что здесь делаете? – громко, даже, пожалуй, чересчур громко, спросила таможенница, сама толком не понимая, к кому конкретно обращается.

Сидящая под стеной фигура неловко шевельнулась, кажется, живой не просто так в тени притаился, а спал. Призрак же приложил палец к губам, явно призывая к тишине.

– Да что вы тут?.. – возмутилась девушка.

– Привидение! – неожиданно взвизгнула фигура мужским голосом.

– Где? – изумился Риу. – Ежели видишь привидение, первым делом надобно кричать, – посоветовал наставительно.

– А-а! – полностью согласился с ним живой, почему-то таращась на таможенницу! – Ма-а-ма!

– Серьёзно? – изумился нир. – Это и впрямь ваш отпрыск? Какие неожиданности нам порой преподносит судьба. Впрочем, фамильного сходства я не наблюдаю, по крайней мере, с затылка. Может с лица оно станет более явным?

– Перестаньте! – грозно приказала Эль и голосящему мужчине, и ниру, который сегодня явно перебрал с вином.