Счастье в декларацию не вносим (СИ)

Эль даже в голову не пришло спросить, куда это её а’Дагд тащит. Вернее, сначала тащит, а потом везёт. Просто для пустого любопытства в голове места не осталось – слишком много там стыда было. Наверное, именно про такие случаи и говорят: лучше б голой на площадь выставили. Про обнажённость таможенница не была до конца уверена, но действительно предпочла бы что-нибудь другое, только вот не это позорище! Да уж, удружили любимые сотрудники, нечего сказать. Впрочем, и она хороша, нечего сказать: нужно было не стоять, язык прикусив, а сразу точки над всем, чем надо, расставить.

Впрочем, и это вряд ли помогло бы.

– Присядем или прогуляемся? – холодный, прямо-таки морозный голос «безопасника» выдернул таможенницу из пучин самобичевания. – Нам поговорить нужно.

– Хорошая мысль, – вяло отозвалась Эль.

– Которая?

Девушка только плечами пожала: какая разница, которая? На самом деле все плохие.

– Ну тогда прогуляемся, – решил сеидхе.

И действительно пошёл по мощеной дорожке, не обращая на спутницу никакого внимания, будто её вовсе не было.

Лучше б так и случилось, и не только из-за стыда – просто парк, куда её а’Дагд привёз, Эль с детства не любила. Во-первых, из-за названия: «Верное Сердце» – что может быть глупее? Во-вторых, из-за пруда с лебедями. Вернее, в детстве-то Эль и прудик и птицы нравились, конечно, когда они не шипели и не гонялись, пытаясь прямо из рук выдрать кусок булки, а плавали себе восковыми скульптурками, любуясь на собственное отражение.

А потом тётушка Линмари рассказала племяннице историю, с которой и пошло название парка. Мол, был лебедь и лебедица и так они друг друга любили, что просто ух! Потом лебедицу подстрелили и лебедь умер от разрыва сердца. В общем, полная романтика. Тётушка такие истории обожала, а вот Эль терпеть не могла. По её глубокому убеждению хорошая легенда должна заканчиваться детьми и «жили долго-счастливо», а не инфарктом.

– Хорошая сегодня погода, не правда ли? – снова влез а’Дагд.

– Солнышко светит, – не стала спорить таможенница.

– Тепло, – заключил «безопасник».

Эль кивнула и тишком провела ладонью по волосам, проверяя не заиндевели ли? Уж больно тон у сеидхе был не тёплым.

– Ты хотел поговорить, – напомнила девушка.

– Мы говорим.

Таможенница снова кивнула, останавливаясь, глядя на пруд поверх плеча а’Дагда. Тот тоже встал и тоже, кажется, смотрел куда-то в сторону.

– Прости, – едва сумела выдавить Эль.

– Я вынужден просить прощения, – одновременно с ней выпалил сеидхе.

Постояли, помолчали, потаращились каждый в свою сторону.

– За что ты… – выдали хором.

Помолчали.

– Давай, ты первый, – решила Эль. – За что ты извиняешься?

– За мать, естественно, – скривился, словно унюхав что-то не слишком приятное, «безопасник». – Я был уверен, что она к тебе не пойдёт.

– Это как раз понятно, она же беспокоится.

– Обо мне не надо беспокоиться! Я уже подращенный.

– Она твоя мама.

– И это даёт ей право совать свой нос, куда не стоит? Я просто прошу, чтобы меня оставили в покое! Это так сложно понять?

– Да нет, не сложно, – согласилась Эль. – А вот почему ты на меня кричишь, не просто.

А’Дагд, уже разогнавшийся, будто споткнулся, хотя на месте стоял. Глянул искоса, зачем-то платок из кармана достал и снова убрал, даже не развернув.

– От растерянности, – буркнул недовольно.

– Кричишь от растерянности? – уточнила таможенница, рассматривая лебедей.

– А что мне ещё делать? – огрызнулся сеидхе.

– Логи-ично. Когда не знаешь, что делать, надо кричать.

– Эли, я хотел сказать, что ничего у нас не выйдет. Ни-че-го. Уясни это, наконец.

– Потому что проклятье? – осведомилась девушка, покачиваясь с носка на пятку. Руки она тоже за спиной сцепила – во избежание возможных недоразумений. А лебеди и вправду были хороши. – Или потому что я тебе не пара?

– Ты самая настоящая дура, – рявкнул «безопасник».

– А ты идиот. Это мы уже выяснили.

– Да послушай же! – а’Дагд схватил её за плечи, между прочим, довольно болезненно. Развернул к себе, встряхнул. – Ты не можешь не понимать…

– А что у нас последним было? – спросила Эль, рассматривая сеидхе.

Нет, всё-таки лебеди ему значительно проигрывали. «Безопасник», особенно злящийся, гораздо интереснее даже птиц-однолюбов.

– Ты о чём? – озадачился этот самый «интересный».

– Ну чем мы последний раз закончили, поцелуем или пощёчиной? – невинно пояснила Эль.

Странно, но на такой простой вопрос а’Дагд ответа, кажется, не знал. Он глянул на девушку совершенно бешенными глазами, стиснул её плечи так, что внутри что-то хрустнуло, перекатил желваками, ну и…

В общем, можно было ни о чём не спрашивать. Или в последний раз она всё-таки пощёчину залепила? Да кому какая разница! Главное, что здесь и сейчас были карамель, шоколад, бренди и далее по списку. Правда, бабочки, обещанные романами, в животе порхать так и не начали, но хуже от этого не стало, наоборот. До насекомых ли, когда просто мало? Мало и шоколада с бренди, его мало. И ему, кажется, тоже не хватало, и ему надо ещё.

– Вы что енто тут, поганцы удумали? Вы што енто тут делаете? А вот я вас!..