Счастье в мгновении. Часть 3

Думы о том, что Джексон сейчас с Беллой, бьющейся в истерике, меня настолько вводят в парализующее состояние, призывающее немедля ринуться за ними, что я слышу реплику о нашей победе с Джексоном, когда дети начинают громко визжать от радости и кидаются всем составом на меня.

— Первое место по праву достается им! Вручаем экскурсионный тур по новогоднему Нью-Йорку!

Максимилиан как член жюри, поднимается на сцену и, выдав призы двум другим победителям, подходит ко мне и с невероятным счастьем в глазах, чего встречала я за ним редко, распахивает свои объятия и целует меня в щеки.

— Горжусь! — заявляет он, напрочь шокируя меня. — Я не сомневался в вашей победе! Это было поразительно! Гордость «Планеты стиля»!

Я отделываюсь улыбкой, противоречащей моему внутреннему состоянию.

Самое действенное средство, чтобы избежать лишние вопросы о себе, надеть улыбочку, замаскировав печаль.

Глава 35 Джексон

Догнав Беллу, бормочущую несвязные слова, из которых мельком слышны смертные проклятия, я стараюсь более спокойным тоном, когда сам пылаю от неудержимой грозности, убедить её, что струсил с признанием и жалею, что она так узнала обо всем. Я уверяю ее на то, чтобы мы остались в хороших отношениях и не желали друг другу зла, но, громко рыдая, до сей поры дрожа, как от лютого мороза, она разговаривает словно на чужом языке и ни одного разумного слова мне не удается поймать из её уст. Вцепившись за ее предплечья, я проговариваю ей в глаза, который раз, слова утешения, извинения за то, что нанес ей удар по сердцу, позволил в порыве гнева высказать не самые лучшие слова. Еле стоящая на ногах, превратившиеся в желатин, склизкий и неустойчивый, она вырывается с силой.

Страшно разгневанный голос Брендона, подобный скрежету ржавого железного замка, раздается у самого уха:

— Что ты сделал с моей дочерью, подонок?

И вот я оказываюсь во мраке лицом к лицу.

Рослая фигура, овеянная сигаретным дымом, захватывает в свои лапищи Беллу, охваченную лихорадкой с бредом, не реагирующей даже на мысли отца.

— Отвечай же, чертов ублюдок? Почему она бьётся в судорогах? — Его пронзительный звериный вопль, пробегающий по костям, дает росту уродливой горбинки на его большом носу. — ЧТО ТЫ С НЕЙ СДЕЛАЛ, Я ЕЩЕ РАЗ ПОВТОРЯЮ? — вскрикивает он с гневным видом, внушавшим ужас, как только понимает, что дочь не подает ни малейшего вида на здравомыслящего человека.

С лютой ненавистью к этому человеку, используя утонченную жестокость, я объясняюсь, сделав от них шаг назад:

— Ваша дочь сама довела себя до такого состояния! Я не призывал ее к тому, чтобы она впала в безрассудство. Ей не дозволено, как и вам, нарушать мои личные границы! Она их нарушила, вот и итог… К тому же она когда-нибудь все равно бы узнала, что у меня не было серьезных намерений сплестись с нею жизнями.

В глазах его — жестокое выражение.

— Самое настоящее быдло! — И рассвирепев, как только конвульсивная дрожь с яростью начала возрастать у Беллы, изливает злость: — ТЫ У МЕНЯ ЕЩЕ КЛАНЯТЬСЯ В НОЖКИ БУДЕШЬ! Я НЕ СДЕЛАЮ ТАК, ЧТОБЫ ТЫ СДОХ БЕЗ МУЧЕНИЙ, КАК И ТВОЯ ЛЮБОВНИЦА!

Возникает желание броситься на него с кулаком. Мое терпение истощается.

Я не удерживаюсь и, обдав его угрожающим взглядом, вываливаю все сразу:

— ПЛАМЕННОГО ПРЕКЛОНЕНИЯ ВЫ НИКОГДА НЕ ДОЖДЕТЕСЬ ОТ МЕНЯ! ВЫ ЛЬСТИВЫЙ И МЕРЗКИЙ ЧЕЛОВЕК! ВЫ МАНИПУЛИРОВАЛИ И ТЕРЗАЛИ МЕНЯ, ПРИНУЖДАЛИ К ТОМУ, НА ЧТО БЫ Я НИКОГДА НЕ ПОШЕЛ!.. — Подкрепляю свои доводы с гулко бьющимся сердцем так же грозно, как и он позволяет себе говорить со мной: — КАКОЙ ПРИМЕР ВЫ ПОДАЕТЕ ДОЧЕРИ?! НО Я УЗРЕЛ С ПОЛЧАСА НАЗАД, ЧТО ОНА ВСЯ В ПАПОЧКУ, ТАКАЯ ЖЕ НЕНАВИСТНАЯ И ПОЛНАЯ МЕСТИ!..

— ДА КАК У ТЕБЯ СМЕЕТ ТАК ЯЗЫК ПОВОРАЧИВАТЬСЯ?! — орёт, как настоящее животное. — ТЫ НИЧТОЖЕСТВО В МОИХ ГЛАЗАХ! ДОКАТИЛСЯ ДО САМОГО НИЗКОГО УРОВНЯ, РАЗ СМЕЕШЬ БРОСАТЬСЯ ЕДКИМИ СУЖДЕНИЯМИ НА ТОГО, ПЕРЕД КЕМ СЛЕДУЕТ ПОВИНОВАТЬСЯ! — И растопырив ноздри, указывает: — ТЫ ЛИШИЛ СЕБЯ ВОЗМОЖНОСТИ БЫТЬ С МОЕЙ ДОЧЕРЬЮ И РУКОВОДИТЬ КОМПАНИЕЙ! — «Больно нужно». — Контракт расторгнут! Долг повелевает предъявить к тебе самые жесточайшие меры! — безапелляционно судит он.

В несколько секундах тишины между нами с ноткой ласковости, во взбалмошном состоянии, он хлопает по щекам дочь, говоря в два тона тише:

— Доченька, приди в себя, доченька… Ты узнаешь папочку?

— П-аапа, — молвит жалобно она, что Брендон всё своё внимание уделяет ей, — убей её! Она убила нашу любовь и должна быть наказана по заслугам!

— Никакой любви не было! — угодливо подхватываю я.

— Доченька, доченька, — убирает волосы с её лица, — мы всё сделаем так, как ты скажешь. Держись, только держись!

— А ОН! — Она указывает на меня. — Был с ней… С НЕЙ-Й-Й-Й… — заикается, что последние буквы в слове проносятся, будто эхом в пещере.

Какая-то сила ревности или злости лишает ее рассудка и она, поднося руки к груди, падает на спину в бесчувственном состоянии. И глаза ее проваливаются вместе с сознанием.