Счастье в мгновении. Часть 3

«Париж. Подарок жениха невесте». И не предупредили. И когда мы увидимся, когда обсудим свадьбу с подругой? Мы и так всего-то с ней общались пару минут за весь день. И Питер, брат, и не намекнул о таком подарке Жозефине.

Перед тем, как ложиться спать, уже под утро, я не смыкаю глаз и жду долгожданного сообщения. Свернувшись калачиком, погрузившись в собственные мысли, я машинально вожу рукой по простыни, непроизвольно улыбаясь. Тело все еще наполнено следами от его прикосновений. Захватившее нас безрассудное чувство, горячая сладость его поцелуев заставляла забыть меня обо всем. Он для меня всё — всё, чего я желаю и всё, о чем я грезила, — в нём. Мысль о жизни без него вызывает такую неописуемую физическую боль. Телефон вибрирует в руке. Душа сияет. Поднимаю его на уровень глаз. Широкая улыбка расползается по моему лицу.

«Есть вещи, которые никогда не умирают, — моя любовь к тебе. Я не забуду минувший вечер…»

Пару минут спустя приходит еще одно послание.

«Мы будем вместе. Мы справимся со всеми трудностями. Каждый понедельник, среду и воскресенье мы будем тайно встречаться у Бульвара Реколетос, пока я не улажу свои дела, а ты — свои. Сладких снов, любимая. Люблю… Твой Джексон».

И с этими словами я засыпаю, не стирая улыбку с лица.

Глава 66 Милана

Нежась в теплоте постели, я ворошу в памяти прошлый день, счастливые мгновения и на душе моей так радостно. Но в теле ощущение, словно я не спала. «Виновник бессонной ночи — влюбленное сердце».

Стряхнув от себя сон, отворив окно, толкнув ставни, я открываю объятия видения встававшему перед взором, глаза видят только его, мысли полны только о нем. И в полусне я жила теми минутами… когда Джексон перед всеми гостями спел для меня песню. Солнце бьет прямо в окно, и в комнате очень жарко. Замечтавшаяся от любви, я опираюсь на подоконник и в чудесном настроении напеваю встававшие в памяти слова той самой песни «What about now». Образ любви появляется передо мной все с теми же обжигающими губы словами. Мне видится разлитый страстью лунный свет, беззвучные поцелуи, обдающие соблазном густые, окутывающие его плечи, сумраки. Я слышу вздох за вздохом, пробуждающий жажду принадлежать только друг другу.

«Мы любили сильнее, когда расстались… Когда мы были вместе, то порой забывали о своей любви, но на расстоянии мысль, живущая в глубине сердца, о том, что нам не хватает друг друга, снедала нас, заставляя думать друг о друге каждую секунду…» — лилось с его уст.

Припоминаю дословно его послание в записке, вспоминаю, как мы рисковали поднять тот самый долгожданный взгляд друг на друга, как воздух сгущался между нами, как нас притягивало друг к другу и млею от блаженства. Сажусь возле окна, плача от умиленного счастья. С того часа как мы страстно безмолвно друг друга любили я до сей минуты не осознаю происходящего вокруг: окрылена любовью… Ничего не существует для меня: только он, тот, кого я люблю. Я бесконечно отдана мысли: «Мы будем вместе». И даже к несчастью Даниэля я уже отношусь не так остро. Ничто не сразит мою проявившуюся силу внутри. И желание проявить к несчастному больше любви, больше заботы, чтобы он скорее пришел к прежней жизни, усиливается во мне, ибо теперь я твердо знаю, что все это имеет конечную цель.

Пишу в дневнике: «Я стала другой. Одна ночь. Да что там. Два часа с ним сделали меня счастливой, что все вокруг кажется таким радужным и ночное сообщение: «Мы будем вместе. Мы справимся с этим. Каждый понедельник и среду, мы будем тайно встречаться…» поддерживает ощущение во мне безграничного счастья. Уже сегодня мы встретимся. Уже сегодня он окутает меня нежностью, как облаком, заставит трепетать каждую жилку в теле. С ним любое место становится раем покоя и грез». Переворачиваю лист и из него выпадает картинка — изображение звездного неба с луной. Подарок Мейсона. Я держу её и припоминаю девятнадцатое августа. «Когда я увидел эту открытку среди почтовых марок, то подумал о тебе…» — с улыбкой говорил он мне, когда мы прогуливались после посещения Центра искусств королевы Софии. Это музей, который входит в «Золотой треугольник искусств» совместно с музеями Прадо и Тиссена-Борнемиссы. Я и не хотела оказаться там, но Мейсон знает, как интеллектуально можно развлечься и отвести хандру в сторону. Какой невнимательной я была, не замечая, что его действия были продиктованы влюбленностью. А я-то еще думала, как-то быстро он забыл «Мэрилин Монро». Он влюбился в меня, потому что я была ею. И в маске, и без маски я привлекла его. Кем бы я ни была, я «зацепила» его сердце. Чем не сюжет для новой прозы?

Я вздыхаю, а в ушах слышится его пронзительный голос, рычащий слова боли… Страдание Мейсона касается меня, как бы ни было заворожено мое сердце любовью к одному человеку. Он неверно истолковал мое отношение к нему и, естественно, узнав о неразделенной любви, удручен и страшно зол. Я не оправдываю себя, так как позволила скрыть правду.