Счастье в мгновении. Часть 3

— А вы кем ему приходитесь? — Женщина в среднем возрасте окидывает меня взглядом, а я, обдумываю, каким образом ответить на сложнейший вопрос. По сути — никем. Но… Этот человек пожертвовал многим, чтобы спасти меня, вытащить из темного убежища, наполненного мраком. Если скажу знакомым или дальним родственником, то меня могут не пустить к нему.

— Сыном, — стараюсь убедительно произнести ответ, не позволив проникнуть подозрению.

Неясное беспокойство вызывает говорение врача с самим собой.

— Ник Фьючерс, сколько я помню, тяжелый пациент, — продолжает тихо рассуждать, — он в 570 палате, на 5 этаже, — здороваясь с проходящими мимо коллегами, отвечает врач и пролистывает бумаги, держащие в руках, развивая какую-то мысль про себя. — Вы Питер или Джек? С вами же я разговаривала по телефону?

— Джек, — отвечаю я и смотрю на бейджик женщины, зацепленный за карман одежды. — Миссис Клара, как он себя чувствует? И… что с ним? — стараюсь выраженным эмоциям не проникать наружу и не отходить от своих слов, что я назвал его «отцом», о состоянии котором мне малоизвестно.

— Вы ничего не знаете? — с удивлением произносит она, распахнув глаза. — Отойдемте-ка в сторону.

Сделав пару шагов вправо, вздохнув, она излагает, открывая карту больного:

— Глиобластома головного мозга.

Не обладая познаниями медицинской терминологии, прищурившись, уточняю:

— Это…

Она вставляет незамедлительно:

— Иными словами, опухоль мозга. — Я сглатываю, чувствуя напряжение в теле. Мозг пронзает мысль, заставляющая содрогнуться. «Опухоль», — кручу слово на языке, боясь вникнуть в смысл фразы, но ненамеренно начинаю рассуждать и прихожу к мысли, что у него рак.

— Стадия четвертая. — После этой фразы, кажется, я бледнею, как смерть. Стою, как статуя, не двигаясь, будто заглянул краем глаза в могилу.

Врач считывает далее:

— Компьютерная томография мозга была сделана ранним утром с момента поступления пациента в клинику в обморочном предсмертном состоянии. Его увидели прохожие, вызвали врачей и, собственно, мы смогли замедлить его уход…

Овладевший полной растерянностью, я, трясясь изнутри, словно у меня озноб, возбужденно перебираю с усилением громкости голоса:

— Что возможно для него сделать? Какие улучшенные условия у вас рассматриваются для особых пациентов? Стоимость таких палат не имеет значения, вы только скажите! Можете дать список лекарств, которые нужно купить? Перечень каких процедур следует пройти, чтобы… — отчетливо произношу я, жестикулируя.

— Молодой человек, вы меня неправильно поняли, — ровным тоном выдает женщина, коснувшись моего натужного предплечья. — Болезнь прогрессирует со скоростью, которую мы не в силах остановить. Специалистами были обнаружены метастазы в печени, в лимфатических узлах, частично в легких. — Он горит, как лампочка, сверкая демонскими частицами. — Шансы на результативность операции крайне малы, как и процент вероятности, что в процессе оперирования мужчина сможет выжить и уж тем более жить прежней жизнью. Сердце не выдержит проведение наркоза. Пересадка мозговых структур — сложнейшая операция, а в его случае практически бесполезная. Это аналогично тому, как и находиться в ожидании донора. Поверьте, больные ждут годами органов, становятся на учет и по итогу, не дождавшись, умирают. Примите мои сожаления… — Заключает она без капли на то жалости, как мне слышится, будто это самая обыденная ситуация, происходящая с ними ежедневно.

Ему только что выразили смертный приговор без любых попыток сражения за жизнь? Правильно ли я понял, что они, люди в белых халатах, жестоко откинули пациента в сторону, утверждая, что не будут брать на себя ответственность по спасению человека, имея перечень предполагаемых последствий, за которые они боятся быть отстраненными от рабочего места? Нашли лучший способ избавить себя от проблем? Ловко, но крайне варварски. Ярость вскипает в моей крови.

— ЧТО? ЧТО ВЫ ТАКОЕ ГОВОРИТЕ! — уже не выдерживаю я и говорю на повышенном тоне, разнося эхом на весь коридор и пронзая женщину осуждающим раздражительным взглядом. — КАК ВЫ МОЖЕТЕ ТАК СПОКОЙНО ГОВОРИТЬ? А ГДЕ ЖЕ БОРЬБА? А ГДЕ ЖЕ ЖЕЛАНИЕ ЖИТЬ? КАК У ВАС ЯЗЫК ПОВОРАЧИВАЕТСЯ СТАВИТЬ МЕНЯ ПЕРЕД ФАКТОМ, ЧТО ОН СМЕРТЕЛЬНО БОЛЕН И, МОЖЕТЕ, МОЛ, УЖЕ СИЮ СЕКУНДУ ГОТОВИТЬ ДЛЯ НЕГО ГРОБ И РЫТЬ МОГИЛУ? ПОЧЕМУ В НАШЕМ-ТО МИРЕ, В ВЕКЕ, ГДЕ ПЕРЕСАДКА ОРГАНОВ СЧИТАЕТСЯ ПРИВЫЧНЫМ ДЕЛОМ, КАК ВТИРАЮТ НАМ ЭТО ПО НОВОСТНЫМ ПРОГРАММАМ, НИЧЕГО НЕ ПРЕДПРИНИМАЕТСЯ ДЛЯ ЭТОГО?! ЛОЖЬ! КРУГОМ ОБМАН! И ПОЧЕМУ ВЫ СКАЗАЛИ, ЧТО ЛЮДИ ЖДУТ, НО УМИРАЮТ, ЗНАЧИТ, ОНИ ТАК ХОТЯТ ЖИТЬ! — Я захлебываюсь в словах, тряся головой, отчего образуется пена во рту. — БУДЬ ПО-ВАШЕМУ, НО ЕСЛИ РАССМАТРИВАТЬ НЕ ЭТУ СТРАНУ… ВЫ СМОТРЕЛИ, ГДЕ ДЕЛАЮТ ТАКИЕ ОПЕРАЦИИ? ГДЕ ОТЫСКАТЬ ХОРОШЕГО ВРАЧА? ИМЕННО ХОРОШЕГО ВРАЧА! — Последнюю фразу произношу, потряхивая её руки, как умалишенный или как человек, у которого случился припадок.