Счастье в мгновении

— Лукас! Отпусти! — ору я во весь голос. — Прошу, отпусти меня, — умоляю я.

— Отпущу, когда, наконец, сделаю то, что желаю, — грозно бурчит Лукас.

— Что ты желаешь? — недоумевающее спрашиваю я, а у самой волосы встают дыбом от того, что сейчас происходит.

— Тебя.

Слово «тебя» заставляет мое сердце колотиться сильнее. Меня бросает в дрожь, я карабкаюсь в его руках, но не получается освободиться. Питер был прав, зачем мы сюда только пришли. Если бы только Джексон был рядом…

Лукас открывает какую-то темную дверь и, прихлопывая ее, бросает меня на кровать. Я мигом поднимаюсь на ноги, которые от страха покосились.

— Лукас, не смей прикасаться ко мне, — угрожаю я дрожа.

— А то что?

— А то пожалеешь об этом! — воплю я изо всех сил. — СПАСИТЕ! ПОМОГИТЕ!

У меня начинается истерика. Я не знаю, что делать. Душа ушла в пятки.

— Тебе никто не поможет на этот раз. Ни Питер, ни Джексон!

— Мне не нужна чужая помощь, я справлюсь сама, — яростно ору я, кидая в Лукаса все, что попадается мне на глаза.

— Это мы еще посмотрим.

Лукас подходит ближе, я бросаю в него все предметы интерьера. Он схватывает крепкими руками меня и начинает целовать, на что я противлюсь и отворачиваюсь, как могу, рукой убирая его лицо от себя. Он не останавливается, овладевая мной. Я плююсь в него, и замечая рядом вазу с цветами, быстро беру красные розы и кидаю их в лицо Лукасу. Некоторые шипы от роз укалывают щеки Лукаса, на что он еще больше злится и приходит в бешенство.

— Вот так ты значит? — говорит он, добавляя нецензурные слова сквозь зубы. — Хорошо.

Лукас берет находившуюся рядом бутылку с вином, стоящей рядом с розами, открывает ее и заливает мне в горло. Я отмахиваюсь, но некоторые капли застревают у меня в горле, и я давлюсь ими, кашляя на всю комнату.

— Ты мне противен! — ору я, что есть мочи. — Ненавижу тебя! — кричу, задыхаясь от вина. — Ты…ты…

— Ну, говори, кто я? — голосит он.

— Психически нездоровый человек, — визжу я, толкая в живот Лукаса ногой. Лукас мгновенно отреагировав, прижимает сильно меня к стене, закрывает мне рукой рот, приставая ко мне, прикасаясь к груди и целуя взасос в шею.

— ПОМОГИТЕ! — со всей силой горланю я через руку Лукаса. — ПОМОГИ…

— Детка, тебе никто не поможет. Здесь только ты и я.

Лукас рвет с меня верхнюю одежду, и я становлюсь полуобнаженной. Бесконечно рыдая, стягивая его руки с себя, я продолжаю молить и кричать о помощи.

— Мне надоел твой крик! — орет он. — Раз ты не желаешь со мной совершить половой акт в отсутствии своего визга, я буду действовать по-другому.

Лукас приклеивает клейкую ленту, которую я пытаюсь разорвать, но он держит крепко мои руки, продолжая снимать с меня одежду.

«Пожалуйста, вселенная, помоги мне. Помоги предотвратить все это. Дедуль, сделай что-нибудь…»

Моя истерика переходит в слезы.

— Тебе понравится. Не стоит плакать, — приговаривает Лукас, сжимая моя грудь.

В эту секунду в дверь вламывается Питер. Я, увидев его, прихожу еще в больший ужас. По его лицу стекает кровь. Нос разбит. Питер толкает с силой Лукаса в сторону, который падает через кровать на пол, берет меня на руки, захватывая мою порванную рубашку, и прикрывает мое обнаженное тело.

Он, неся меня на руках, обращается в бегство. Мое состояние такое, что я не могу даже что-то сказать. Будто всю энергию я отдала своему крику.

— Моя Милана, потерпи… Я бегу с другого выхода.

Я заливаюсь слезами. Я испугана до смерти. Что мог сделать со мной Лукас, если бы не Питер? Изнасиловать? От каждой мысли я всхлипываю и сильнее плачу.

Питер проносится быстро через сад, держа меня на руках, и направляясь скорее к машине. Мне неловко, что Питер видит меня полуобнаженной, но другого выхода из ситуации, в которой оказалась я, нет.

— Садись, моя девочка, скорее, — вопит он с ужасом, открывая мне дверь машины. Я залезаю, быстро надеваю рубашку, пуговицы которой оборваны.

Питер садится на колени перед машиной:

— Как же я виноват перед тобой… — казнит себя Питер. Я рисковал тобой с той секунды, когда мы приехали сюда, — раскаивается Питер. — ЧТО Я НАДЕЛАЛ? КАК Я ДОПУСТИЛ ЭТО? — Я безостановочно реву. — Родная, скажи хотя бы что-нибудь…

— Питер, — рыдаю я, — п-поехали отсюда, как можно дальше, — дрожу от испуга я.

— Да.

Питер в секунду залетает в машину, заводит ее, и мы со всей скоростью отъезжаем от этого места.

— Родная, ты меня никогда не простишь теперь? — доносится от Питера истерическим голосом.

Я, не замечая нежностей и слов, исходящих от Питера, спрашиваю:

— Питер, у тебя есть аптечка в машине? Нужно немедленно продезинфицировать твои раны на лице, руках. У тебя кругом кровь, поехали в больницу…

— Я согласен, но только не в больницу.

— Питер, у тебя кровь… — обглядываю я его.

— Все потому что я упал и разбился. Макс подставил мне подножку, затем они избили меня…

— Питер, прости меня, — плача сообщаю я, — мы оказались в том месте по моей вине.

— Это я должен просить прощения. Из-за меня все случилось. Я знал, что они на это способны, но не уберег тебя. Самое дорогое, что есть в моей жизни.

— Питер, не стоит так говорить, — возражаю я.

— Я мог тебя потерять, родная…