Счастье в мгновении

Джексон уходит в направление к своему дому. Родители в это время беседуют с Марией и родителями Ритчелл, поэтому не замечают ухода Джексона.

«Надеюсь, что он вернется», — думаю я, глубоко вздыхая и выдыхая.

— Милана, не переживай, я уверен он что-то задумал просто, — успокаивает меня Питер.

— Буду верить, что он вернется…

Ритчелл подключается к нам в разговор.

— А куда это Джексон ушел?

— Учиться танцевать вальс, — усмехается Питер.

Я смеюсь.

— А все-таки мне очень понравилось, когда вы танцевали, хоть я и смеялась перед этим над вами, — произносит Ритчелл, садясь посередине между мной и Питером.

— Благодаря умению Миланы, — нежно подчеркивает Питер, покосившись на меня.

— Питер, а ты обучался вальсу в Нью-Йорке? — интересуюсь я, поборов свое любопытство.

— Почти, — буркает Питер, давая понять, что он не желает рассматривать эту тему.

— Питер, еще хочу сказать спасибо тебе, что сообразил перевести тему по поводу моделинга за столом, а то я уже начала готовиться к скандалу, который бы устроил папа, узнав об этом.

— Да, твой папа, категорически против того, чтобы ты была моделью, это видно по его глазам. Он рассматривает тебя, как свое дитя, которому от силы пять лет, — говорит Ритчелл, которая понимает меня, как никто другой.

— О, да. Когда мы работаем с ним над моими рукописями, твой папа постоянно рассказывает мне о действиях, которые он запланировал на тебя: обучение на экономическом факультете, деятельность бухгалтера, женитьба к тридцати годам.

— Он полностью не знает мою истинную сущность, чего действительно желаю я. Он решает за меня с позиции самого себя. Знаете, мои родители видят во мне только внешнюю оболочку, не знакомы с внутренней. Мама еще немного понимает меня, но папа не желает даже выслушать… Возникает чувство, что мои настоящие цели и стремление к их достижению видят все, кроме их двоих. Излишняя забота надо мной превратилась в опеку, в которой нет воздуха и свободы, позволяющей дышать полной грудью и быть свободной в отношении своих планов на жизнь. Иной раз, мне становится весьма грустно, что близкие люди не понимают меня, не видят во мне то, что видишь, например, ты, Ритчелл. Я бы хотела достичь с ними консенсуса, общаться с ними наравне, как с вами.

— Я понимаю тебя… У меня тоже родители лишь не так давно стали рассматривать меня, как полноправного члена их семейного бизнеса, а не ребенка, и позволили приобщиться к делам бизнеса.

— Девчонки, просто нашим родителям не так просто осознавать тот факт, что мы уже взрослые, — произносит Питер, стараясь сделать так, чтобы мы старались понять мотивы поступков наших родителей. Но своего отца я никогда не пойму.

«Почему он следует каким-то правилам в своей жизни, диктуя другим, как им организовывать жизнь?» — задаюсь я вопросом.

— Питер, тебе сейчас двадцать лет, и ты успешно в умеренном темпе достигаешь своих целей. Тебя поддерживает мама, мой папа. Тебе нравится то, чем ты занимаешься сейчас. Разве это не счастье, когда твои родители помогают тебе в реализации твоих идей, целей? Тебе не понять то, о чем я говорю.

— Да, и я безмерно этому рад. Но…

Не заканчивая свою мысль, мы слышим, как громко раздается звук ворот и входит Джексон, говоря нам:

— Вы меня заждались? — уверенно спрашивает он.

В его руках огромный черный чехол.

— Где ты был? — спрашивает Питер, начиная шутить над ним.

— Сейчас узнаете.

Он подходит к моим родителям и к родителям Ритчелл, сообщая им просьбу сесть за стол. Все слушают его просьбу, и Джексон направляется к сцене.

— Что все это значит? — с недоумением спрашивает у меня Ритчелл, и я пожимаю плечами.

— Он что-то задумал, — отрезает Питер. — Думаю, сейчас начнется мщение за то, что я танцевал с Милой.

— Не думаю, Питер. Вы же все уладили с ним?

— Громко сказано…

Я напугана, так как не желаю, чтобы мои родители видели, как Питер и Джексон из-за меня ругаются между собой. Мой папа тогда сойдет с ума, наблюдая, как два парня не могут поделить его одну единственную, согласно словам папы, малышку-дочь.

— О, боже. Надеюсь, что все это не превратится в конфликт, — произношу я Питеру и Ритчелл.

Джексон берет микрофон, и в отсутствии стеснения, скованности, уверенно и громко произносит:

— Я хочу сейчас присоединиться ко всем, кто показывал нам сегодня свои творческие способности и спеть авторскую песню, раскрывая вам мой небольшой талант.

— Что? — выпаливаю вслух я, не понимая, что значит его слова «раскрыть небольшой талант».

— Мил, так он поет что ли? — разводит руками Ритчелл.

— Ритчелл, я никогда не слышала, как он поет.

Питер начинает закатываться в смехе, Ритчелл пинает его ногу под столом, чтобы он угомонился.

— Больно!

— Питер, не повторяй моих ошибок. Я тоже не знала, что ты и Мила хорошо танцуете. Быть может, Джексон будущий певец.

Я смеюсь, слушая разговор Ритчелл и Питера.

— Вы долго будете шептаться? — заявляю я, смеясь.

— Все, смотрим на представление, — бормочет Питер, плача от смеха.

— Я не могу смотреть, как у Питера, смеясь, текут слезы, самой хочется смеяться, — гогочет Ритчелл, хватаясь за живот.