Счастье в огне

Время уже перевалило за полдень, когда, наконец, выяснилось, что городским комитетом обороны было принято решение об эвакуации скота за Волгу. И вот теперь тысячи и тысячи животных двигались в окрестности Сталинграда, где должны были переправиться на левый берег. Прошло еще два часа, а машины, набитые сидящими и стоящими людьми, не двигались с места. Не было возможности не только спуститься из машин, чтобы размять ноги, но даже переменить положение. К жаре и жажде добавились еще и мухи, неизменно сопровождавшие скотину. Они, жужжа, садились на руки и лица, липкие от пота. Но самым мучительным было чувство тревоги, снедавшее людей, оно ржавым поршнем ходило внутри, разрасталось, мешало думать, не давало говорить. И над машинами висела тяжелая, словно ватная тишина.

Варвара, вконец измученная, сидела, привалившись к Костику. Какая-то тяжелая, липкая дремота овладела ею, когда машины, наконец, тронулись. Легкий ветерок, сопровождавший движение, выдернул девушку из полудремы. Дышать стало чуть легче, и теперь Варя, не отрываясь, смотрела на дорогу, бегущую навстречу, и также какой-то бегущей полосой текли ее мысли: «Что же там, в городе? Что будет? Как все будет?»

Ближе к вечеру въехали, наконец, в город. И вдруг оказалось, что жизнь идет своим чередом. По улицам шли люди, спеша по своим делам, проносились машины, позвякивали на остановках трамваи. Вот только лица были чуть озабоченнее, машины ехали быстрее, а дребезжащий звон трамваев вызывал смутную тревогу.

Машины выехали на Первомайскую и неожиданно остановились у здания Авиаучилища, где сейчас размещался Крайисполком. Вся улица у подъезда была заставлена мебелью, завалена какими-то узлами и кипами бумаг, вокруг суетились люди. Варя с высоты кузова видела, как к первой машине подскочил коротконогий, весь какой-то круглый мужчина, похожий на колобка. Сходство со сказочным персонажем усиливала обширная лысина, блестевшая на уже низко стоявшем солнце. Коротышка распахнул дверцу машины и что-то доказывал водителю, активно размахивая руками. В конце концов, водитель вышел и махнул рукой, давая сигнал к разгрузке. Люди стали медленно выбираться из опостылевшего за целый день кузова, с трудом разминая совершенно затекшие ноги. Ни у кого уже не было сил спорить или выяснять, почему их высаживают здесь, а не у здания универмага, откуда три недели назад они уезжали. Но Колобок не желал мириться с их медлительностью. Он бегал вокруг, размахивал руками и что-то кричал визгливым, вызывающим раздражение голосом. Не успев расстаться со своими пассажирами, машины немедленно стали заполняться вещами, наводнившими улицу у центрального подъезда. Водители, измученные дорогой, курили в сторонке, не принимая никакого участия в царившей суете. Было понятно, что перспектива снова садиться за руль не вызывала у них никакого энтузиазма.

Варя, буквально выпавшая из кузова на сильные руки Костика, так и стояла, прижавшись к нему – сил двигаться просто не было. Костик тоже не двигался с места, обнимая девушку за плечи, уткнувшись в ее волосы, пахнувшие пылью и солнцем. Поэтому они не сразу увидели двоих солдат и сопровождавших их лейтенанта, выбежавших со стороны площади. И только когда со стороны машин понеслись крики и отборная ругань, молодые люди очнулись: Варвара от своей усталости, а Костик – от ощущения тепла, вызванного прижимавшейся к нему девушкой.

У машин происходило что-то непонятное. Солдаты оттеснили от ближайшей машины людей, тащивших какие-то узлы, а «колобок», размахивая руками, что-то кричал лейтенанту. Костик взял Варю за руку и потянул за собой. Протиснувшись ближе к машинам, они смогли услышать то, от чего по их потным спинам побежал озноб.

– Я Вам говорю, необходимо срочно погрузить государственное имущество! – голос «колобка» высокий и резкий врезался в толпу.

– А я говорю, у меня приказ – реквизировать любой транспорт для отправки снарядов, – пытался перекричать его немолодой уже лейтенант.

– Машины приписаны к Крайисполкому! У меня путевки!

– А у меня боеприпасы! Боеприпасы! Слышишь, ты!

– Немедленно отойдите от машин! Я буду жаловаться!

– Да понимаешь ты, или нет! Надо отправлять снаряды! Фронт…

– Вот именно, фронт! Фронт приближается, а имущество не эвакуировано! – «колобок» принялся отталкивать лейтенанта.

Толпа заколыхалась, а затем расступилась, пропустив в эпицентр скандала человека лет тридцати с погонами капитана. Его серые глаза, имевшие какой-то стальной оттенок, обежали участников свары.

– Что здесь происходит? – его спокойный и уверенный тон заставил обоих участников скандала немедленно к нему повернуться, – Лейтенант, что за вид? Почему пуговица расстегнута? Доложите по форме!

Лейтенант немедленно вскинул руку к пилотке: