Счастья и расплаты (сборник)

Только позавчера,
          на холодной, проигранной нами войне
мистер Черчилль прислал запоздало
          мое же письмо, безответное мне.
И давно уже Черчилля нет,
          и меня почти нет.
Но сама неотвеченность через полвека —
          ответ.
Мистер Черчилль,
          я жил в победившей стране,
а она и голодная нравилась мне,
и за мной,
          зажигалки тушившим на крыше песком,
наблюдали Нью-Йорк,
          да и Лондон —
          хотя бы глазком,
и со мною,
ловившим салютинки с неба Москвы,
разделяли победу
          и Рузвельт, и вы.
А потом я увидел кораблик из «Правды»,
          плывущий в ручье,
с вашим профилем в мокрой измятой статье,
где слова чуть расплылись,
          но все-таки были видны,
и какие слова!
          Да еще и о вас! —
                    «Поджигатель войны».
Год был сорок шестой,
          и кораблику крикнул я: «Стой!»
Я его просушил
          на Четвертой Мещанской над общей плитой.
Все соседи читали кораблик,
          который привез нам из Фултона речь.
и дядь Вась, проводник,
          ею тоже не смог пренебречь,
Только он ворчанул,
          хоть прочел ее с пьяненьких глаз:
«Это все же не текст,
          а, простите меня, пересказ».
А бухгалтер Дубенский —
          впал в панику сразу почти:
«Боже, снова война…»
          и упали, разбившись, очки.
Я в двенадцать свои
          не поддался, как он, на испуг —
только был потрясен:
          «Черчилль, он же ведь Сталина друг».
«Нет в политике дружб…» —
          усмехнулся дядь Вась. —
В нее лучше не лезь!
          О политику нос не расквась…»
Я в политику, правда, не лез.
          Она лезла в меня
прямо липкими лапами в душу,
          ее раздирая,
                    грязня.
Но когда я писал «Бабий Яр»
          и «Наследники Сталина»,
                    то
это было моим искупленьем за то,
и разрушился занавес ржавый,
          и были причиной не чудеса,
а весенних поэтов
          молоденькие голоса.
Ну а все-таки жаль, мистер Черчилль,
          что Вы не ответили мне,
ибо мы, но и Вы
          проиграли в холодной войне,
и осколки железного занавеса,
          при крокодильих слезах,
до сих пор
          в наших общих невыздоровевших глазах.
Разделяют народы религий вражда,
          и взаимобоязнь.
Отменить бы войну навсегда,
          словно общую смертную казнь!
Да и спор наших наций,
          не думаю – к пользе людей —
это спор корпораций —
          не соревнованье идей.
И хотя шар земной,
          он, конечно, немножко иной,
мир холодный беременен
          новой холодной войной.
А война – лицемерка,
          и если она холодна,
кто ее угадает,
          какой будет завтра она.

21 января 2012

А еще я был агитатор