Счастья и расплаты (сборник)

Забыт был Маркс неаккуратненько,
сам перестал марксистом быть,
в объятьях «зэковского» ватника
успев провинности отбыть.

Стал Маркс с надеждой делать выкладки,
когда цунамскою волной
«Позор капитализму!» выклики
вновь сотрясли весь шар земной,
Маркс, на чапаевские выходки
готов,
          чуть не вскричал: «За мной!»

Но разум был еще вселенский.
Маркс ощутил, как боль в боку,
что вдруг исчезнет штрудель венский
к божественному кофейку.

И кто тогда сумеет вымести
весь мусор с буйных площадей
в осознанной необходимости,
где нет сознательных людей?

Не разберешь, что кому надо,
Лишь ясно – все передрались.
Весь шар земной – он коммуналка,
где «изм» живой – лишь вандализм.

И в «Бобби», мирного, примерного,
еще пока безревольверного,
решил преобразиться Маркс —
новейший укротитель масс.

Утихомирить всех старается,
оправдывая свой паек,
вкушая между демонстрациями
свой аппетитный кофеек.

Но, впрочем, судя по всем признакам,
как собран он и деловит,
кто знает —
          может, с прежним призраком
партнерство он возобновит.

16 октября

Богдан и Лариса

Начинающий Ступка
          в чупрынной лихой голове
чуть не с детства,
          наверное,
                    выносил
тайный замысел,
          а не вымысел, —
стать украинским
          Лоуренсом Оливье.
Тот в искусстве велик,
          кто велик и в любви.
Он, устав от завидок,
          от ранней израненности,
бросил первые аплодисменты свои,
как цветы,
          к белоснежным балеткам избранницы.
Но любовь унижают и бедность,
          и быт.
Балерине бывало несладко
          в нелегкие те пятилетки —
и от очередей,
          чтоб хоть что-то для мужа добыть,
и пришлось ей и штопать рубашки ему,
          да и собственные балетки.

С пастернаковской Ларой,
          Лариса,
                    тебя я хотел бы сравнить
по страданьям твоим,
          непохожим совсем на порханье,
а однажды любовь натянулась, как нить,
и почти порвалась,
          но сынишка вернул ей дыханье.
Может быть,
          подсказала снежинка,
                    а может, божинка
или нянька твоя, Украина, как строгая мать:
«А не поворотить ли оглобли нам, жинка?
Ну и что же, что мы развелись?
          Почему не жениться опять?»
Так вот вы победили,
          друг другом любимые вновь,
оба —
          дети похожей на поле сражения сцены.
Что такое искусство?
          Да та же любовь,
и оно, как любовь,
          не прощает измены.

5 октября 2011, Талса, Оклахома

Народный сатирик