Счастья хватит на всех

Сложнее всего оказалось избавиться от прежнего опыта, говорившего, что всё и сразу не бывает. Нурай то и дело вспоминала бабушку, любившую повторять известные поговорки про рыбку из пруда, саночки, которые надо самому тащить в горку, и тому подобные присказки. Но может быть, бабушка просто не знала секрета? Ведь хотела она попасть на концерт Туманова в Баку — и попала. Хотела переехать в Москву — и вот она уже разгуливает по Арбату. Загадывала встретить там, на Арбате, Всеволода Алексеевича — и встретила. Очередным сбывшимся желанием стало знакомство с коллективом. Да не просто знакомство! С дядей Сашей, Родионом, Кэт и даже самим Ренатом они практически друзья! И зря Сашка на неё шипит, завидовать надо молча! Если не умеешь с людьми общаться и не можешь отношения наладить, хотя торчишь уже уйму лет в столице, так это твои проблемы!

Правда, теперь Нурай не знала, чего желать дальше. Возможность посещать любые концерты Туманова в Москве и даже проходить за кулисы была у неё, считай, в кармане. Ренат сам прислал ей смс-ку и пригласил на очередное выступление Всеволода Алексеевича. Да не на обычный концерт, а на «Песню года». Написал, что Нурай сможет увидеть всех лучших артистов страны. М-да, нужны они ей, эти артисты. Но одна мысль, что её лично зовут на концерт, грела душу.

В следующем желании она боялась признаться даже себе самой, слишком уж оно было отчаянным. Но ведь все предыдущие сбылись? Да и в книжке автор чёрным по белому писал, что никаких ограничений у Вселенной нет, все ограничения в наших головах. И, ложась спать или просто прикрывая глаза в вагоне метро, Нурай погружалась в старательно созданную в мыслях картинку. Невозможную, фантастическую, слишком смелую, но очень-очень желанную, ту, где она входит в двери дома на Арбате, где ждёт его возвращения с концерта, готовя ему сырники на итальянской роскошной кухне, виденной однажды в каком-то журнале, публиковавшем очередное интервью с Тумановым.

На шашлыки к дяде Саше она, разумеется, поехала. Почему бы и нет? Отличный повод стать ещё ближе к коллективу. Отпросилась у Николая Степановича, своего работодателя, оказавшегося, как Сашка и говорила, добрейшим дядькой, не причинявшим никаких хлопот. Беспомощным стариком он отнюдь не был, почти каждый день уезжал в университет, где читал лекции по русской литературе, возвращался чаще к обеду, иногда позже. От Нурай требовалось поддерживать в доме порядок, ходить за продуктами и готовить еду. В общем, всё то же самое, что она делала бы и так, по собственному желанию. Нурай справлялась с обязанностями за пару часов, оставляла Николаю Степановичу укутанные в полотенца кастрюльки и со спокойной душой отправлялась по своим делам — гулять по Арбату, например.

Накануне дядя Саша ей позвонил, напомнил про шашлыки и сказал, что сам за ней заедет, спросил адрес.

— Можешь и подружку прихватить, — добавил он.

— Сашку? — озадаченно уточнила Нурай, понимая, куда её пошлёт подруга с таким предложением.

— А других у тебя нет?

— Откуда? Они все в Баку остались.

— Нет, Сашку не надо, — попросил её собеседник. — Ладно, будь готова к одиннадцати, я приеду.

И приехал, на видавшей лучшие времена двухдверной Ниве с покорёженным бампером. В салоне нестерпимо воняло сыростью, а мотор тарахтел так громко, будто он расположен прямо между сиденьями. Коллектив Туманова перемещался по Москве на минивэне, и Нюрка всегда думала, как им, наверное, обидно загружаться в такую «общую» машину, когда Всеволод Алексеевич уезжает на шикарной иномарке, вольготно расположившись в одиночку на заднем сиденье. Но, по сравнению с личным транспортом гитариста, минивэн казался просто лимузином. Интересно, Туманов так мало платит коллективу или дядя Саша просто не заморачивается?

Дача оказалась под стать машине — маленький покосившийся домик, явно простоявший не один десяток лет, заросший участок, который забыли покосить с началом осени, и теперь разросшиеся за лето кусты по пояс человеку пожелтели, подсохли и казались икебанами без горшков, хаотично возникающими то тут, то там. Под ногами хлюпала всё та же извечная подмосковная грязь, и Нурай вдруг вспомнились улицы Баку, нарядные, аккуратные, вылизанные до блеска, вымощенные где плиткой, а где и настоящим булыжником. Она тут же себя одёрнула. Даже сравнивать глупо, Москва тоже заасфальтирована. Нечего по всяким деревням шататься.

Дядя Саша стал разжигать мангал, Нурай расставляла на пластиковом столе одноразовые стаканчики и тарелки. Вскоре приехали Кэт и Родион, привезли с собой целый ящик пива и три бутылки водки.

— Куда столько? — печально вздохнул дядя Саша. — Завтра с отёкшими рожами и перегаром появимся, Севушка нас всех отымеет.

— Расслабься! Ренат звонил, у Севушки опять сахар скаканул, на завтра всё отменяется, а там по ситуации.

— Тогда гуляем! — обрадованно хлопнул в ладоши дядя Саша. — Ну-ка разливай ерша!