СчастливаЯ, или Дорога к себе

Эту радость мы отмечали прогулкой и строили грандиозные планы. Скоро лето закончится, начнется новая жизнь. Институт рядом с домом, на занятия ходить пешком. Да, придется рано вставать, но не так рано, как в школу. И специальность хорошая. Близка к престижной, всего чуть переучиться!

Первый день – сразу три пары. Присматриваюсь к людям, слушаю преподавателей. На лекциях повторение школьной программы, интереснее всего семинар. Там будет группа, мы наконец познакомимся.

В кабинете шум, гвалт. Через пару минут выясняется, что кроме нас, семинар и для «платников». Мимолетный взгляд, брошенный на дверь, замирает. Ира? Что она-то делает здесь? Не было других институтов?

Распирает досада. Вот за что? Только забылось все и, пожалуйста, нарисовалась. Надеялась больше не встретиться с ней, но нет. Как бы не так! Город – консервная банка, а люди в ней просто селедки.

Снова с Ирой учиться? Вот за что мне все? Чего бы Ира не коснулась, включался злой рок. В моей жизни портилось все.

Например, тот же английский клуб. Надумала же ее пригласить! Традиционно летом мы уехали в лагерь, расположенный в высокогорье. И что? Даже там с ее подачи случился пьяный дебош. К Ире приехали ребята со двора, узнав ранее, где мы отдыхаем. Пришлось их развлекать, вместо дружеских посиделок и песен возле костра. Ухажеры подруги перебрали спиртного и не уехали в город. Они устроили пьяный галдеж. Было стыдно, безумно стыдно смотреть в глаза американцам-кураторам, когда начались выяснения, кто эта пьянь и откуда.

Потом чертов подвал, изнасилование, якобы дружба, ссора и позорный уход.

Нет. Дружить с Ирой не буду, но признаться пришлось: я все еще скучаю по времени, когда могла свободно излить ей проблемы. С Мариной, увы, не выходит. Не все она понимает, не так с ней легко, как казалось.

И все же Ира ко мне подошла. Это случилось чуть позже, когда сокурсники разбились на группы. По инерции мне нравилось там, где дружно пропускались занятия, все курили и чуть-чуть выпивали.

Да. Примерная девочка перестала существовать еще в школе. Первый повод для гордости, первый настоящий протест. Одиннадцатый класс, систематические прогулы уроков, сигареты, вино. Подружки, мальчики, обсуждение всех тягот жизни были интереснее, чем физика и геометрия. Отца даже вызвали в школу. Я ждала его возле забора, сидя на лавке. Думала, дома убьет, а он вышел и улыбнулся.

Отец меня удивил. Мы молча шли несколько долгих минут, пока я боролась со страхом. И все же решилась спросить:

– Ты меня накажешь ремнем?

– Ты уже выросла, – ответил он, улыбаясь. – Сама знаешь, что делать. Я тоже был таким, да и бить уже поздно.

От его шутки и я улыбнулась. Криво, с натягом. Почему-то радости не было, может быть, чуть-чуть полегчало.

Неужели, свободна? Я стала взрослой? То-то мама не возражала, когда я просила разрешения на новую стрижку. В очередной раз почти умоляла, не надеясь на милость.

– Делай, что хочешь… – с сожалением сказала она. – Все равно уже той длины нет.

С каким счастьем я отправилась к мастеру, чтобы скинуть ненавистные косы. Толстые, две, толщиной с мой кулак. Была уверена, что модное карэ сделает меня симпатичней.

И, конечно, все изменилось. Слепая, с кривыми зубами, я стала еще и лохматой. Слишком легкие волосы не поддавались укладке. Но ужасный результат меня не смущал. Я радовалась словно ребенок – ведь я получила свободу!

Взрослая жизнь продолжается. Поступление на бесплатное отделение, приятная чудесная новость о присвоении институту нового статуса университета, будущая степень магистра усилили мою независимость. Родители радуются, смотрят на меня с восхищением. Что им надо еще? Теперь я точно могу гулять и делать все, что захочется.

Сейчас октябрь. На бульваре тепло и красиво. Земля, тротуар усыпаны красным и желтым, в воздухе остатки жары. Солнце еще высоко, но оно не печет так, как летом. В общем, погода что надо! Я прогуливаю очередной семинар. Институт рядом, всегда можно вернуться на пары.

Компания веселая, новые рассказы и шутки. Но на этот раз Ира тоже пришла. Слово за слово, сигарета. Еще. В какой момент Ира встала возле меня? Я смотрю на нее, злости нет, обида тоже ушла. Внутри шевелится страх.

Что если Ира и здесь расскажет о нас? О подвале, предательстве, бегстве? Дурочка… Не смогла себя отстоять. Теперь слишком поздно, прошлого никак не вернуть. Рядом новые люди… Будут ли они разбираться кто прав, а кто виноват? Испортить все так легко, мне здесь учиться пять лет.

В каком настроении Ира? Успокоилась? Готова ли сохранять холодный нейтралитет или хочет ударить?

– Как дела? – начинаю непростой разговор.

– Нормально.

– Ты на платное сама поступила?

– Отец устроил.

– Понятно.

Молчу. Не могу подобрать нужных слов. Может быть, попросить ее держаться друг от друга подальше? Но зачем первой будоражить проблему? В глубине души надеюсь, что Ира все забыла и, отомстив, успокоилась.

– Знаешь, Елька, – задумчиво произносит она. – Мне жаль, что так вышло у нас. Я погорячилась. У Насти.