СчастливаЯ, или Дорога к себе

– Прости меня, Ира, – выдавливаю с трудом, на глазах появляются слезы. – Я не хотела. Ты знаешь…

Самодовольный взгляд превосходства. У Иры. Такой же у Паниной.

– Ладно, – снисходительно она говорит. – Можешь валить.

Эмоции, боль застилают глаза, разум неадекватен. Мне просто плохо, как может быть плохо, когда втоптали в грязь, ничего не оставив от гордости. Чувствую себя тряпкой. Впрочем, я тряпка и есть. Даже подраться не смогла, выставила себя на посмешище. Ухожу не оглядываясь, за спиной слышу редкие смешки. Больше они мне не подруги. Никто из них. Никогда. Их слова, чтобы не возвращалась и не смела с ними гулять, не имеют никакого значения.

Глава 4. Первая «любовь», или зависимость?

Удивительно иногда наблюдать, как обстоятельства меняют все в жизни. Еще неделю назад я пила водку, курила, прогуливала занятия, надеясь «на авось» сдать зачеты. Сегодня сижу на парах и старательно готовлюсь к предметам. Курить курю, но почти ни с кем не общаюсь, с неприязнью и страхом слежу за девчонками, с которыми вышел конфликт.

Если они начнут травлю, может стать совсем худо. Но мне везет, и я для них словно исчезла. Не в счет пара встреч, когда мы с Паниной столкнулись в крайне узких дверях кабинета для лабораторных работ. На короткие смешки Леры не реагирую. Слабачка я, да, но она сама хороша! Подпала под влияние Иры, будто нет своей головы на плечах. Не разобралась, не захотела быть объективной.

Побитая во всех смыслах, я возвращаюсь к Марине. Она за первой партой одна. В начале года мы с ней выбрали место, потом я пересела подальше. Решение, как последний штрих, сжигающий за прошлым мосты:

– Можно сесть с тобой на семинаре?

– Садись, – отвечает она и спрашивает с легкой усмешкой: – Нагулялась?

– Да уж…

Знала бы я, во что выльются эти гуляния. Рассказываю ей, как снова стала жертвой собственной глупой наивности. Поверила Ире в очередной раз, закономерно получив ее новый коварный удар.

– Не обращай на них внимание, – утешает подружка. – И про Ирку забудь. Учится плохо, гуляет, пьет. Экзамены точно не сдаст.

– Экзамены… Точно!

Опять чувствую себя виноватой, надо просить, в очередной раз признаваясь в собственной слабости.

– Дашь мне конспекты по химии, истории, физике? У меня есть пробелы.

– Дам, но вечером вернешь мне тетради.

Вернуть вечером? Вообще не проблема. Прогуляюсь до соседнего двора, может, еще поболтаем. Может быть, встречу кого-нибудь и получится на час, другой задержаться.

Не люблю сидеть дома с родителями. Слишком уж часто скандалят. В какой момент поссорятся? Тоже не знаю. С завидной регулярностью то утром перед работой, то вечером у них начинаются выяснения отношений. То папа пьет, то маму достает, по любому поводу придирается.

Мама терпит, потом отвечает, а иногда ругаться начинает она. Тоже вечно всем недовольна. То ей грязно в квартире, то хочет ремонт. То мы опять надоели, то не знает, чем нас накормить. Денег мало, устала, у других жизнь лучше гораздо. То наш папа – козел и глупая дура – она. То орет, то ворчит, и папа, конечно, взрывается.

Чем я чаще вне дома, тем лучше, потому что начинаешь влезать. В конечном счете, все орут друг на друга, но маму всегда защищаю. Я же знаю отца! Его выходки надолго запомнишь…

Перед глазами стоит сцена с кровью. В тот вечер отец перебрал. С деньгами всегда было плохо, а в тот год труднее всего. Отца сократили, он где-то пытался батрачить, и мама потеряла работу. Денег сильно впритык, детский сад, музыкальная школа, больные уши братишки, врачи, пустые полки в магазинах, на рынках все дорого.

– Ты ни на что не способен! – подняла мама скандал. – Дома жрать нечего, ты снова за водку?

– Таечка, да перестань!

Отец плывет в пьяной улыбке.

– Ты же – пример! На детей посмотри!

– Дети! Дети! – чуть строже, но как-то глупо звучит папин голос: – Ко мне!

Ему весело, а маме не очень. Она сильнее злится, отправляет нас в детскую спальню, сама продолжает ругаться:

– Нажрался опять как свинья! Всю жизнь мне испортил! Лежишь целый день на диване! Вот чем детей кормить? Все мужики, как мужики, а ты ни на что не способен!

– Цыц!

– Не цыц! Не цыц!

В какой-то миг отцу надоело. Странный грохот на кухне. Звон бьющегося стекла, маты, ругань, плач мамы. Конягой лечу в коридор. На полу куча осколков, вместо кухонной стеклянной двери зияет просветом дырище. А папа… Папа в дверях. Шатается, еле стоит, опираясь рукой о косяк. Кулак разбит в кровь, но это его не смущает.

– Ссу-ка! – рявкает громко. – Как т.ты достала!

Хватает осколок, возвращается на место за стол.

– Хочешь, чтоб сдох? На! Щаз будет тебе сдох! Видишь? Ты ус.секла?

– Андрей! Что ты творишь! – и мама ругается снова. – На кого ты похож!

Мама в шоке. Кровь капает на пол, столешницу. Отец выжимает ее из раны, наслаждаясь победой над мамой. В своем пьяном, сверхмерзком угаре ведет себя как эгоист. Мама подавлена, она проиграла, а хуже всего, что сдалась.