Читаем Счастливая семья полностью

Тетя Наташа не оставляла надежды на более близкое знакомство с рыбаком. Она забрала мой путеводитель по Греции, чтобы найти с Алексисом общую тему для разговора. Где-то она вычитала, что греки очень любят торговаться и ценят тех, кто владеет этим искусством. В следующий приезд Алексиса тетя Наташа, облачившись в вечернее платье, решила сбить цену. Пока она рассказывала, что рыба, с ее точки зрения, недостаточно свежая, но мы были бы готовы взять еще одну, если будет скидка, Алексис и мама стояли молча. Когда тетя Наташа закончила свою речь, мама отдала обычную сумму, и Алексис радостно и быстрее обычного уехал.

Тетя Наташа пошла страдать, но из-за рыбака решила выяснить, как луна влияет на человека. И так увлеклась, что неожиданно осознала, как неправильно жила все эти годы. Ведь и всего-то нужно – следить за фазами, а она… В общем, тетя Наташа ушла от нас в астрологию так же активно и страстно, как дядя Боря в бридж и судоку. Периодически тетя Наташа сообщала дяде Боре, что они совершенно друг другу не подходят и звезды были категорически против их брака. Правда, по другим источникам, они идеальная пара, которые предназначены друг другу судьбой. Тетя Наташа металась между звездами и даже обнаружила в себе дар составления натальных карт и предсказания судьбы.

– Теть Наташ, ты же хотела к Спиридону, ты же в него верила, – пыталась вернуть ее на землю мама.

– Спиридон никуда не денется. Сколько лет пролежал, полежит еще немного, – отвечала тетя Наташа, которая в тот момент пророчила всему миру глобальное потепление, землетрясение и в то же время десять лет благоденствия. А себе лично – нежданное личное счастье. Поскольку другого нежданного счастья, кроме Алексиса, в округе не наблюдалось, тетя Наташа решила, что именно рыбак – ее судьба. И даже наличие у Алексиса жены, троих детей и двух внуков, о чем сообщила мама, тетю Наташу не переубедило. Она отказывалась верить собственным глазам и ушам, она верила звездам.


А у нашего папы в этот момент разыгралось другое чувство. Он боится насекомых. Любых – ползающих, летающих, скачущих. При этом утверждает, что не боится, а ему просто противно. Каждый вечер он ходил по дому с Симиным сачком и ловил все, что движется. В особо опасных случаях, если в дом залетала оса или если просто нужно было кого-нибудь прихлопнуть, папа звал маму. За карательные действия в семье отвечает она. Пока папа бегал с сачком, он никому не мешал, как не мешала тетя Наташа со своими звездами. Но когда мы возвращались из магазина с продуктами, папа решил отмахнуться от пчелы пакетом. И тут мама поняла, что пора все это прекращать. Да, нашу маму нужно только довести.

Папа шел, нес молоко, фрукты, хлеб, бутылки с маслом и вином. И тут ему показалось, что на него напала пчела. Видимо, такая огромная, что папа начал отмахиваться сумками. Со стороны это было похоже на странный танец, поскольку папа выделывал замысловатые кренделя ногами и без устали размахивал руками – как бетономешалка или ветряная мельница. Пчела уже давно улетела, и папа сражался с несчастной бабочкой и пролетающей мимо мухой, которая вообще отправлялась куда-то по своим делам, а вовсе не к папе. Мама все видела – как папа стоит посреди дороги и машет пакетами. И знала, что кончится это плохо. Папа разбил бутылку с вином и бутылку с маслом. Залил всего себя вином и маслом. А это означало только одно – в таком виде он не сдвинется с места, поскольку пройти по деревенской дороге в заляпанных шортах он не мог – никак, ни за что. Мы же помним, что на мусорку с пугалом он выходил в льняной рубашке. У мамы даже дежурная шутка есть на этот случай:

– Ты губы забыл накрасить, – говорит она папе, который тщательно выбирает обувь, чтобы пройти сто метров. И папа останавливается и несколько секунд думает – вдруг он действительно что-то забыл? Например, взять очки, побрызгаться духами, побриться.

Папа замер.

– Беги домой, – велела мне мама, – принеси папе чистую одежду.

– А как я буду переодеваться? – У папы началась паника. С одной стороны, он не мог пойти в грязной одежде. С другой – не мог переодеваться на улице.

– Я тебе полотенце подержу, – предложила мама.

– Нет, – ответил папа, – просто пакеты слишком тонкие, поэтому они так быстро рвутся.

– Так что? Мы идем или переодеваемся?

Папа выбрал из двух зол меньшее, и мы пошли домой. Мама, бросив оставшиеся целыми пакеты на пол, подошла к ноутбуку, в котором тетя Наташа составляла очередной персональный гороскоп и вычисляла совместимости, и захлопнула крышку.

– Все, хватит, – объявила мама, – никаких звезд. Никаких лун. Все разложить, убрать, Симу накормить. Стиральную машинку поставить. Я – спать. И чтобы ни звука!

Перейти на страницу:

Все книги серии Проза Маши Трауб

Дневник мамы первоклассника
Дневник мамы первоклассника

Пока эта книга готовилась к выходу, мой сын Вася стал второклассником.Вас все еще беспокоит счет в пределах десятка и каллиграфия в прописях? Тогда отгадайте загадку: «Со звонким мы в нем обитаем, с глухим согласным мы его читаем». Правильный ответ: дом – том. Или еще: напишите названия рыб с мягким знаком на конце из четырех, пяти, шести и семи букв. Мамам – рыболовам и биологам, которые наверняка справятся с этим заданием, предлагаю дополнительное. Даны два слова: «дело» и «безделье». Процитируйте пословицу. Нет, Интернетом пользоваться нельзя. И книгами тоже. Ответ: «Маленькое дело лучше большого безделья». Это проходят дети во втором классе. Говорят, что к третьему классу все родители чувствуют себя клиническими идиотами.

Маша Трауб

Современная русская и зарубежная проза / Юмор / Юмористическая проза

Похожие книги

Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза прочее / Проза / Современная русская и зарубежная проза
Рыбья кровь
Рыбья кровь

VIII век. Верховья Дона, глухая деревня в непроходимых лесах. Юный Дарник по прозвищу Рыбья Кровь больше всего на свете хочет путешествовать. В те времена такое могли себе позволить только купцы и воины.Покинув родную землянку, Дарник отправляется в большую жизнь. По пути вокруг него собирается целая ватага таких же предприимчивых, мечтающих о воинской славе парней. Закаляясь в схватках с многочисленными противниками, где доблестью, а где хитростью покоряя города и племена, она превращается в небольшое войско, а Дарник – в настоящего воеводу, не знающего поражений и мечтающего о собственном княжестве…

Борис Сенега , Евгений Иванович Таганов , Евгений Рубаев , Евгений Таганов , Франсуаза Саган

Фантастика / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Альтернативная история / Попаданцы / Современная проза
Земля
Земля

Михаил Елизаров – автор романов "Библиотекарь" (премия "Русский Букер"), "Pasternak" и "Мультики" (шорт-лист премии "Национальный бестселлер"), сборников рассказов "Ногти" (шорт-лист премии Андрея Белого), "Мы вышли покурить на 17 лет" (приз читательского голосования премии "НОС").Новый роман Михаила Елизарова "Земля" – первое масштабное осмысление "русского танатоса"."Как такового похоронного сленга нет. Есть вульгарный прозекторский жаргон. Там поступившего мотоциклиста глумливо величают «космонавтом», упавшего с высоты – «десантником», «акробатом» или «икаром», утопленника – «водолазом», «ихтиандром», «муму», погибшего в ДТП – «кеглей». Возможно, на каком-то кладбище табличку-времянку на могилу обзовут «лопатой», венок – «кустом», а землекопа – «кротом». Этот роман – история Крота" (Михаил Елизаров).Содержит нецензурную браньВ формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Михаил Юрьевич Елизаров

Современная русская и зарубежная проза