Счастливая соломинка. Японские сказки

Он вытащил из-за пояса веер и стал махать им изо всей силы. От этого искра еще сильнее разгорелась, и бумага начала тлеть.

Люди, которые жили в доме, заметили, что бумага у них на окне дымится, испугались и выбежали на улицу.

Тут они увидели Ётаро, который стоял у окна и раздувал веером огонь. Люди так рассердились на него, что вырвали у него из рук веер и хорошенько отколотили Ётаро. А загоревшуюся бумагу сейчас же залили водой.

Испуганный и заплаканный, Ётаро поплёлся домой.

– Что с тобой случилось? – спросила мать, увидев заплаканного сына.

– Меня опять побили, – сказал Ётаро, плача. – Я хотел согнать искру с бумажного окна, чтобы не загорелся дом, и стал махать на нее веером, а у меня отняли веер и поколотили.

– Ну и глупый же ты, – сказала мать. – Разве можно тушить искру веером? Огонь надо заливать водой.

– Это верно, – ответил Ётаро. – В другой раз буду умнее.

На следующий день утром Ётаро пошел погулять. Он дошел до самого края деревни. А на краю деревни стояла кузница. Дверь в нее всегда была открыта настежь, а внутри целый день полыхало пламя. Перед огнем раскачивались взад и вперед два парня. Они били по раскаленному железу молотами на длинных ручках. Когда молот ударял по железу, во все стороны сыпались искры.

Ётаро остановился перед дверью и заглянул внутрь.

– Опять пожар! – обрадовался Ётаро. – Ну, теперь я знаю, что делать.

Он набрал полное ведро воды и вылил его в огонь.

Кузнецы сначала только рты разинули. А когда вода в пламени зашипела, они набросились на Ётаро, надавали ему тумаков и вытолкали на улицу. С громким плачем побежал он домой.

– Что опять случилось? – спросила мать.

– Опять побили меня, – сказал Ётаро. – Я проходил мимо кузницы, а там горел огонь и сыпались искры, совсем как на пожаре. Я хотел залить огонь водой, как ты мне велела, а кузнецы рассердились и побили меня.

– Ну и глупый же ты! – сказала мать. – Ведь в кузнице огонь нужен для работы. Разве ты не видел, как там кузнецы бьют молотами по железу? Уж если ты хотел им помочь, так делал бы то же, что и они.

– Верно, – сказал Ётаро.

– В другой раз буду умнее.

Через два дня, когда царапины и синяки у Ётаро зажили, он пошел опять гулять. Только отошел он от дома, как увидел двух парней, которые колотили друг друга палками.

«Надо им помочь!» – подумал Ётаро.

Он поднял с земли толстую суковатую палку и что есть силы ударил сначала одного, потом другого парня по голове.

Парни сейчас же перестали драться, и оба накинулись на Ётаро. Они были старше и сильнее его, да к тому же их было двое. Они так больно избили Ётаро, что он еле дотащился до дому.

– Что с тобой? – спросила мать. – Опять тебя побили?

– Опять, – сказал Ётаро. – Я увидел на улице двух парней. Они били друг друга палками. Я стал им помогать, а они оба вдруг набросились на меня и давай меня колотить.

Мать только рукой махнула:

– До чего же ты глуп, Ётаро! Ведь тут надо было не помогать, а разнимать.

– Верно, – сказал Ётаро. – В другой раз буду умнее.

Семь дней после этого сидел Ётаро дома, боялся показаться на улицу. Но на восьмой не утерпел и пошёл гулять.

Вышел он на улицу и видит: посреди дороги грызутся две собаки.

Ётаро остановился и закричал:

– Перестаньте драться!

Собаки его, конечно, не послушались. Тогда Ётаро подбежал к ним, ухватил их обеих за хвосты и стал растаскивать в разные стороны. Собаки еще больше рассвирепели, зарычали и вцепились бедному Ётаро в икры. Если бы прохожие не подоспели на помощь, собаки разорвали бы его в клочья.

Едва живой вернулся Ётаро к матери.

Мать посмотрела на него и ничего уж больше не сказала.

Дурака учить – только время терять.

Как три путника состязались в искусстве слагать песни

Как-то раз настоятель буддийского храма, странствующий монах-ямабуси и крестьянин отправились втроем на поклонение в храмы Исэ. С утра они оодро шли по дороге, но когда взошло солнце, начал их томить летний зной.

Вот монах-ямабуси и говорит:

– Ну и жара сегодня! Далеко мы так не уйдем. Давайте сделаем вот что: пусть каждый сочинит по песне. Кто сочинит хуже всех, тот пусть и несет поклажу! – Сказал он так, а сам подмигивает настоятелю.

Настоятель согласился:

– Ловко ты придумал! Так и сделаем.

А сам думает: «Придется нести нашу поклажу крестьянину! Разве он сочинит хорошо!»

Первым должен был сложить песню настоятель. Он и говорит:

Когда б голова моя стала,
Как Япония, велика,
Я мог бы надеть, пожалуй,
Весь мир вместо шляпы моей…
И то не закрыл бы ушей!

Следом за ним стал слагать песню монах-ямабуси. Он решил тоже воспеть что-нибудь огромное, чтобы не уступить настоятелю.

Когда б эта слива стала,
Как Япония, велика,
Тогда б на весь мир, пожалуй,
На все чужие края,
Прозвучала бы песнь соловья.

Переглянулись оба с ухмылкой и говорят:

– Ну-ка, крестьянин, теперь твоя очередь!