Счастливая Женька. Начало

Вечером того же дня, Гарик, отлучавшийся на пару часов, в приподнято-радостном настроении, ввалился в бытовку. Керим, Рашид, Антоха и Санечек, маленький, вихлястый мужичок, которого почему-то Гарик на дух не переносил, были на месте. На столе находился пластиковый бочонок с дешевым пойлом «777». Такой же бочонок, но только пустой, валялся под столом. Все четверо недоумевающее уставились на Гарика, который радостно улыбаясь, водрузил на стол четыре поллитровки водки, упаковку пива, батон колбасы, сыр, тушенку, два каравая хлеба, молодую картошку, огурцы и помидоры.

– Ну что, братва, гуляем? – задал риторический вопрос Гарик. – Эй, Глазастик, убери на хрен, со стола эту бормотуху, – обратился он к Рашиду, смуглому и худощавому парню, с невероятно узкими даже для человека его национальности, глазами-щелочками. Санечек, быстро метнулся глазами по лицам, на стол, на Гарика и обратно. Одновременно,производя руками, ногами, шеей, какие-то бесконечные движения, шумно выдохнув, и как бы, сообщая общее мнение, он, елейным голосом произнес:

– Гарик, банкет это прекрасно, хотя пока не ясно, по какому случаю. Но, видишь ли, ты довольно рано свалил с участка, а тут нарисовался Петрович. И, собственно, план опять не выполнен. Отсев поздно доставили. Прораб в ахере. Орет, как потерпевший, ну и мы, разумеется, в полной ж… Гарик резко обернулся к нему и Санечек отпрянув, замолчал. Гарик смерил его злобным взглядом и с усилием поборол большое искушение выдать достойную отповедь. Раньше, – пронеслось в голове, – он бы сказал этому мозгляку, куда ему идти и где высказываться, но только не сегодня. Сейчас этот верткий, мутный червяк, который вечно дергается, как припадочный, не был способен вывести его из равновесия.

– Ребята, проставляюсь! Сваливаю к херам отсюда. К себе на родину, на Ставрополье, – он похлопал себя по нагрудному карману, – Вот уже и билет купил. Уезжаю, значит… Первого, блин, мая … Ну а кто считает, что повод этот малозначительный, – он выразительно посмотрел на Санёчка, – Того я, понятное дело, не задерживаю. Могу и выход указать даже.

Остались все. Сидели долго, хорошо, основательно. Последний раз такая душевная обстановка была, когда узбеки готовили плов на костре. Пили за Гарика, за его отъезд, за успех в его будущих начинаниях, за его щедрую и добрую матушку, которая, не задавая лишних вопросов, сказала: «Приезжай, сынок, конечно», и тут же отправила деньги. Пили за успешное окончание строительных работ. И за то, чтобы начальство обратно из свиней, для разнообразия, превратилось бы в людей. И для начала, к примеру, выплатило бы работягам их честно заработанные деньги. Ну и так далее, о чем уже и не вспомнить. Расходились около полуночи. А в это время в одном из московских роддомов на свет появилась крошечная девочка по имени Богдана. Дочь Шурочки и Владимира.

Дорогу из Ейска в Ставрополь Гарик почти не запомнил. Ему было очень плохо. Раз или два просил водителя остановиться и, шатаясь, направлялся к ближайшим кустам. Возвращаясь на своё место, с зеленоватым цветом лица, прилагал усилия к тому, чтобы ни на кого не смотреть. Не замечать этих напряженно-вопросительных лиц.