– Женя, тебе нужна помощь. Ты уже не справляешься сама, если не ради себя, то хотя бы ради детей, нужно лечиться. Иначе нельзя, ты посмотри сама до чего дошло… – Леня развернул её к себе и посмотрел ей прямо в глаза, – Ты можешь сказать, где в настоящее время твои дети? – Женя,склонив голову,заплакала. Леня, наконец, отпустил её, и, выдержав паузу, закончил, – Женя, ты хороший человек и отличный специалист, но ты больна, и в таком состоянии заниматься воспитанием своих детей ты, конечно же, не можешь.Я вот что предлагаю: ты пройдешь курс лечения в наркологии, Дима это время поживет со мной. У меня все равно здесь делакой-какие, я тут задержусь на время, а потом вы переедете в Москву. У меня там квартирка, она мне сейчас без надобности, дочь жены от первого брака учится в Лондоне, мы с супругойживем в престижном районе, в огромной двухуровневой квартире, а свою двушкуя сдаю, но к вашему приезду освобожу, – Лёня остановился, с тихой улыбкой посмотрел на вздрагивающие плечи бывшей жены, и проникновенно добавил, – Хорошие стоматологи, Евгеша, везде нужны, и оплата трудадостойная, не то, что в этой провинции. Димку устрою в лицей с углубленным изучением иностранных языков. Достойное образование ещё никому не помешало в жизни…. Леня переглянулся с Тусей, Женя ничего не отвечала. Она сидела на кровати и, закрыв руками лицо, горько и безутешно плакала. Вообще было не ясно, понимает она хоть что-нибудь из сказанного, и как к этому относится. Туся заговорила с ней, попытавшись отвести её руки, но Женька принялась рыдать ещё громче и изо всех сил замотала головой. Леня начал кому-то звонить и вышел из комнаты. Туся вздохнула и присев рядом с Женькой на кровать, стала говорить о том, что ей, конечно, будет её не хватать, да и не просто с детьми, взять да и сорваться с насиженного места, но Лёня, по сути, прав.
– Ну что тебя тут держит теперь, – говорила Туся, подбирая разбросанные вещи, – Ничего, – сама же и ответила Туська, – Да и Сережа, муженек твой, тот ещё засранец. Ходит и жалуется на каждом углу, какой же он несчастный, разрывается между службой и детьми, жена день и ночь только пьёт, да гуляет, а он страдалец, что только не делал, чтобы избавить её от этого пагубного пристрастия! А его родители и вовсе считают, что тебя нужно родительских прав лишить… Туся взглянула на Женьку, та все ещё не отрывала рук от лица, но плакала уже заметно тише, явно прислушиваясь к словам подруги. Тусю это воодушевило, и она продолжила: «Самое гадкое, что он это и твоим родителям, и своим и всем друзьям болтает. Мне тоже звонил несколько раз, то искал тебя, то жаловался. Я ему говорю: «Послушай, ты ведь и сам всю дорогу бутылку на стол ставишь! Женьку из-за этого и из диспансера выперли, а он мне: «Я никого не принуждал!» Вот и докажи что-нибудь такому человеку». Туся опустилась на корточки, и с усилием, отведя руки своей подруги, сказала с надрывом: «Ты гибнешь, Женька, и я не знаю, что делать, как помочь тебе. А помочь очень хочу! – она заглянула Жене в глаза и добавила: «Я прошу тебя, согласись на лечение, Жень! Ну ты же видишь, что не справляешься… Ты же чудесная, талантливая, красивая, а гибнешь, просто гибнешь, Женечка. Ну ты же хочешь видеть, как растут твои дети, сама хочешь жить и радоваться, а сейчас у тебя только одна радость – бутылка эта проклятая. Даже Сергей, уж на что противный, и тот всем говорит со смехом, что даже не ревновал никогда, она мне, говорит, только со стаканом может изменить, представляешь!? Женька, да ты слышишь хоть меня? Я помогу собраться, Ленчик тебя отвезет, а я тут уберу, все вымою. Нам же с Ленькой пришлось ломать замок. Ты не открывала два дня, да вдобавок, закрылась на внутренний, что было делать!? Позвонили Сергею, он где-то вНефтекумском районе, ну пришлось в двух словах объяснять, что да почему. Он дал добро, только прозвонил тут соседу вашему, он нам и вскрыл квартиру. Ничего, ты не волнуйся, Сергей приедет вечером, поставит новый замок».
Туся замолчала, потому что Женька вдруг подняла голову, и у неё что-то случилось с лицом. Она смотрела на Тусю, и в то же время создавалось абсолютное ощущение её полного отсутствия. Лицо не выражало никаких эмоций, было бесстрастным и окаменевшим, как неумелая и грубая маска. Тусе стало страшно. Она встала и непроизвольно попятилась к двери.
– Сходи в магазин, – вдруг услышала Туся и замерла у порога, – Пожалуйста, – глухо повторила Женя, – Сходи в магазин и купи водки.
– Да ты что, – закричала онемевшая было Туська, – Ты что!! Это после всего, что я и Леня тебе сказали! После того, что ты наворотила только за две последние недели, после того, как ты потеряла работу и разрушила семью своим пьянством, после того, как твоих детей, как безродных котят разделили, и они живут, то у одних, то у других родственников, как какие-то беспризорники, пока их мать здесь допивается до белой горячки!!! После всего этого, единственное, что ты можешь, это попросить ещё водки!? На шум прибежал Леня, моментально, оценив ситуацию, он сказал: