Счастливая жизнь для осиротевших носочков

Когда Скарлетт вышла на сцену со своим Фениксом и группой из трех долговязых испуганных юнцов, никто, кроме меня, на них даже не взглянул. Они были всего лишь подростками, которым удалось попасть на школьную вечеринку, чтобы сыграть одну песню. С микрофоном в руке Скарлетт производила не больше впечатления, чем какая-нибудь девочка в караоке. Я хотела сказать всем вокруг, чтобы они заткнулись, чтобы позволили ей петь. Я готова была заплатить, чтобы толпа аплодировала. Но те немногие, кто обратил на Скарлетт внимание, освистали ее и потребовали «освободить место для настоящей группы».

Но Скарлетт не смутилась, не испугалась. Она уверенно улыбнулась (потому что была убеждена в том, что находится на своем месте) и ударила по струнам. Она исполняла песню «Wonderwall» группы «Оазис». Атмосфера в зале изменилась. Стоило ее теплому голосу подняться к потолку, как все, включая взрослых, замолчали, чувствуя, как кожа покрывается мурашками. Напряжение нарастало, как в финале Супербоула. Когда песня закончилась, все вокруг закричали, чтобы Скарлетт пела дальше, а она в ответ бросила микрофон и ушла со сцены с высокомерием суперзвезды, не кланяясь и не оборачиваясь на шум толпы. В тот момент я поняла: для Скарлетт музыка – не детская блажь, не мимолетное увлечение, не недосягаемая мечта, а призвание. А еще я поняла, что Скарлетт никогда не согласится на план Б.

* * *

После наступления темноты мы останавливаемся на огороженной бревнами площадке в самом сердце леса. Стоит мне выйти из минивэна, как мои каблуки утопают в рыхлой сырой земле.

– Я не смогу довезти вас до замка. Слишком грязно, – говорит водитель. – Нужное вам здание вон в той стороне.

В бледном свете фар видно уходящую в темноту лесную тропинку, вдоль которой тянутся папоротники. Чувствуя смутное волнение, мы разбираем свои чемоданы.

– Что ты опять выдумал, Крис? – вздыхает Джереми.

– Признаюсь, этого я не ожидал, – говорит Крис. Его энтузиазм бойскаута слегка поутих. – Но раз уж мы здесь, то отступить означало бы смириться с заурядностью. Поэтому вперед!

С низко надвинутым на лицо капюшоном и покрытыми каплями очками Крис решительно ступает на дорожку. Учитывая, в какую сумму нам обошелся этот бизнес-тренинг, я ожидала роскошный спа-центр где-нибудь в Тунисе, а не дикий кемпинг… Нам, промокшим до нитки беднягам, ничего не остается, кроме как последовать за Крисом, тем более что водитель микроавтобуса уже закрыл дверь и укатил, крикнув напоследок: «Я вернусь за вами в пятницу!», что, учитывая обстоятельства, похоже на начало четвертого фильма «Ведьма из Блэр».

В полнейшем молчании идем по тропинке, время от времени дергая чемоданы на колесах, которые застревают то в рытвинах, то между корнями. Через некоторое время видим вдалеке дрожащий огонек. Он исходит от высокого темного здания, эдакой затерянной посреди леса крепости, размытые очертания которой вырисовываются за завесой дождя. Подойдя к крепости, Крис берется за дверной молоточек и с грохотом бьет по деревянной двери. Проходит добрая минута (за которую мы начинаем смиряться с мыслью о ночевке на улице, после которой вернемся в Париж, «замотивированные» пневмонией), прежде чем дверь открывается, и мужчина лет пятидесяти распахивает объятия, словно мы – его дорогие родственники, которых ему не терпится прижать к сердцу.

– Добро пожаловать в эко-лодж замок Шато-де-Плудерек! – восклицает он. – Меня зовут Жан д’Эглемон де Монталемберг Храбрейший.

– Очень сомневаюсь, что это ваше настоящее имя, – возражает Виктуар, как всегда поражающая своей проницательностью.

Жан д’Эглемон де Монталемберг Храбрейший похож на рыцаря Ланселота, если бы Ланселот был активистом Гринписа, иначе говоря, он выглядит как куртуазный средневековый господин, с головы до ног одетый в зеленое. Он проводит нас в просторный вестибюль. У подножия величественной каменной лестницы стоят ржавые доспехи, на стенах висят выцветшие гобелены, а в огромном камине потрескивает огонь.

– Замок датируется двенадцатым веком, – объясняет наш проводник и ведет нас к стойке регистрации из красного дерева. – Я рад приветствовать «ЭверДрим» в Плудереке!

Он сообщает, что ужин (который мы пропустили) подают в 19:30 в гвардейском зале и что после девяти вечера электричество отключают. Завтрак подают там же в 8:30, а в десять утра начнутся мероприятия, запланированные для нашего бизнес-тренинга.

– У вас остались какие-нибудь вопросы?

– Да, – в один голос отвечают Джереми, Виктуар и Реда.

– Какой у вас пароль вай-фай? – спрашивает Джереми.

– Тот же вопрос, – кивают Виктуар и Реда.

– В Плудереке нет ни вай-фая, ни мобильной сети, – с невыразимой гордостью отвечает Жан д’Эглемон. – Это место, где можно зарядиться энергией и подумать о важных вещах. Например, о природе.

Думаю, если бы он сказал, что в Плудереке детенышей дельфинов обезглавливают ножами для масла, Джереми с Виктуар были бы шокированы куда меньше.

– Я же говорил, что нас ждет кое-что необычное! – в восторге восклицает Крис.

– Я собиралась поставить новый рекорд в «Кэнди Краш»! – в ярости восклицает Виктуар.