Счастливчик

— Да, невидимые люди, — ответил серьезно Коп Фен. — Они сорок дней едят одни бананы, и, когда луна идет на убыль, они тают вместе с ней, уменьшаются, пока не превратятся в тени. В безлунные ночи они летают и как раз в это время объедают наши бананы. Бывает, что целые гроздья сорваны — я сам видел большие кучи кожуры под деревом. И никаких следов. Они, должно быть, прилетали вместе с ветром.

— Так ведь это же большие летучие мыши! — воскликнул Роберт.

— Нет, после летучих мышей остается помет, летучую мышь я узнал бы сразу, — оправдывался солдат. — Невидимки эти сторожат могилы. В дом они входят неслышно, лестница скрипит, а никого не видно. Даже дыхание их порой можно услышать, как будто они сидят рядом. Они приходят только безлунными ночами, чтобы их не выдала собственная тень… Они могут задушить, пырнуть, убить твоим же ножом или подсыпать тебе яду — нет, от них не убережешься.

— Почему же ты рассказал мне о тех могилах?

— Да потому что ты мне нравишься, а вдобавок, ты уже улетаешь, мы никогда с тобой туда не пойдем, а говорить-то ведь о чем-то надо, уж больно скучно брести по пустому рисовому полю.

Можно ли ему верить? Воображение у этих простых людей по-своему объясняет непонятные для них явления. Им кажется, что существует какой-то высший мир, который необходимо понять, и необыкновенно логично воссоздают его себе. Парень наверняка не врет. Он верит в то, о чем говорит, только все это выдумки.

— Я поехал бы туда с тобой, — неожиданно для себя решил Маляк. — Сиенгкуанг в наших руках. Командир батальона даст мне джип и бензин. Давай попробуем.

Коп Фен остановился. Солнце пекло, кузнечики стрекотали, как будто предостерегая от чего-то. Басовитый голос барабана умолк.

— Когда? — Да хоть сегодня. Разве тебе не хочется поехать в свою деревню, ты ведь там давно не был. Зайдешь к знакомым, расскажешь, как воюешь с врагами, — соблазнял его Роберт. — А потом отправимся с тобой якобы на прогулку и заглянем в ту пещеру. У меня отличный фонарик.

— Так ведь тебе завтра улетать.

— Самолет заберет раненых. А я улечу со следующим.

— Разве ты не торопишься?

— Сейчас уже нет. То, что ты мне рассказал, очень важно. Я хотел бы это увидеть собственными глазами.

— Трогать ничего не будешь?

— Нет, только сфотографирую. Чик — и дело с концом.

— А место никому не выдашь?

— Нет, я напишу: где-то в Лаосе, в Королевстве Миллиона Слонов…

— Ну вот, напишешь — и все узнают, — с шумом сглотнул слюну обеспокоенный и как будто даже немного испуганный Коп Фен.

— Это будет напечатано в другой стране, на чужом языке, очень далеко отсюда, здесь никто ничего не узнает.

— Луна-то ведь одна, что у вас, что у нас. Она повелевает ими — возьмет да и перенесет их туда, к вам.

— Ты уверен, что они сейчас не крадутся за нами? А вдруг они подслушивают?

Коп Фен начал беспокойно озираться.

— Сейчас полдень, были бы видны их тени.

— А это что? — показал Маляк на темное пятно, съежившееся у его ног.

— Нечего меня стращать, — засмеялся солдат. — Сейчас зима, бананов нет, а без бананов у них никакого волшебства не получится.

— Значит, самое время, чтобы туда поехать, — настаивал Роберт, — главное, чтобы ты решился.

— Ты думаешь, нам это удастся?

— Конечно. Нужно прихватить с собой веревку. Выжжем газ, посмотрим, что там такое, сфотографируем и вернемся.

— Там питонов полно. Можно и поохотиться, мясо у них такое вкусное, — размечтался Коп Фен. — Только очень уж далеко ехать, да и дорога опасная. Мео[1] засады устраивают.

— Я рожден под счастливой звездой, — рассмеялся журналист, — меня называют Робертом Счастливчиком. Будь спокоен, все будет в порядке.

Стерня кончилась, теперь они взбирались по крутому склону холма, на котором, окруженная живой изгородью из терновника, возвышалась вилла губернатора. Повсюду валялись старые ящики из-под патронов, промасленная бумага, винтовочные гильзы и ржавые обожженные металлические ленты от пулеметов. Загремел металл, рыжие крысы бросились вниз, к ямам, из которых раньше выбирали глину. Зной угнетал, бумага на жаре скручивалась, тихо шуршала, кузнечики падали с сухим треском и, испуганные, тяжело улетали. Нагнувшись, чтобы взглянуть на машинописный документ с большими печатями, Роберт почувствовал зловоние, исходившее от разлагающегося трупа. Сладковатый, тошнотворный запах напоминал о войне.

Коп Фен остановился и показал на полуобгрызенные, черные от засохшей крови ступни, высовывающиеся из-под груды осыпавшейся земли.

— Они расстреливали и бросали трупы сюда. А землей засыпали потом, взрывая заряд динамита.

— Это ваш человек? Так почему же вы его не похоронили как полагается?

— Кто же знает, кого здесь расстреляли? Говорят, что это какие-то городские, но никто этих смертников не знал. Королевские солдаты вылавливали их по деревням. Скорей всего, они были нездешние.