Счастливчик

Девушка тоже меняет положение, приподнимается на локте, смотрит пристально.

— Красивый, — отвечает шепотом.

Красивый, некрасивый — не важно, а важно то, что лицо девушки моей мечты сейчас в нескольких сантиметрах от моего.

— Ди, — у меня даже дыхание перехватывает, — можно тебя поцеловать?

Идиотизм ситуации зашкаливает. Мне всегда казалось, что разрешение на поцелуй спрашивают только в детском саду. Ты просто ловишь подходящий момент и целуешь понравившуюся девушку, а она либо отвечает, либо посылает тебя куда подальше. Мне всегда отвечали. Все, кроме Дилайлы Роу.

Но я готов вести себя как идиот, лишь бы снова не отпугнуть и не обидеть.

— Нужно, — срывается с ее губ, и девушка сама подается мне навстречу.

Тот поцелуй, который я украл у нее на борту "Старой ласточки", даже и поцелуем нельзя назвать, так, пародия. А сейчас Ди хочет меня целовать не меньше, чем я ее. У меня просто крышу сносит. Не хочу останавливаться, не хочу ее отпускать. Мы как два умирающих от жажды, добравшиеся до воды.

Я как-то оказываюсь на кровати, обнимаю девушку, перебираю пальцами ее волосы. Ди сама прижимается ко мне, ее руки на моих плечах, она хватается за меня так крепко, будто я ее единственная опора: отпустишь — упадешь в пропасть.

Понимаю, что, если зайду дальше поцелуя, Дилайла меня не оттолкнет, не сегодня. И я чертовски этого хочу.

Но даже со съехавшей набекрень крышей помню о том, что ей пришлось пережить…

Черт, серьезно? Я серьезно собираюсь это сделать?

Делаю.

Отстраняюсь.

— Сегодня мне точно лучше поспать на полу, — говорю, пытаясь восстановить дыхание.

Она смотрит на меня, тоже тяжело дышит.

— Пожалуй, — срывается с ее губ, губ, опухших от моих поцелуев.

Чувствую себя уже не оленем — ослом. Но то, как легко Ди соглашается с моими словами, говорит о том, что поступаю правильно.

— Знаешь, — говорю, вставая с кровати. — По-моему, я плохо помылся. Пойду-ка я еще раз приму душ.

Холодный. Непременно холодный.

— Иди, — смеется Ди.

Но не останавливает.

ГЛАВА 40

— …А однажды мама что-то чинила в машинном отделении, — рассказывает Дилайла, — забралась наверх и оступилась. Упала виском на металлический штырь. Умерла мгновенно.

Молчу. Что тут скажешь? "Мне жаль"? "Сочувствую"? "Соболезную"? Да, соболезную и сочувствую, но какой толк от слов? Ничего не говорю, просто обнимаю крепче.

Мы сидим на кровати, Ди расположилась между моих ног, прижалась спиной. Мой подбородок на ее плече, руки — под грудью.

— Отца тогда просто сломало, — продолжает, помолчав. — Мы думали, он или свихнется, или наложит на себя руки. Если бы не Мэг, не знаю, чтобы с ним было. И со всеми нами.

— Она его любит. Я заметил.

— Угу, — вздыхает Ди, ерзает, поудобнее устраиваясь в моих объятиях. — Всегда любила, еще при маме. Но она была ее подругой, а папа никогда не замечал других женщин. Мэг даже уходила от нас, как раз за несколько лет до маминой смерти. Вышла замуж, пыталась начать новую жизнь и забыть.

— И что? — подталкиваю, потому что девушка надолго замолкает.

— Вернулась. Развелась и прилетела. Не знаю подробностей. Помню только, что, когда Мэг вернулась, они заперлись с мамой в каюте и просидели там несколько часов. А вышли с красными глазами, но держась за руки. Я тогда не придавала этому особого значения. Брак моих родителей был чем-то незыблемым, а меня волновало лишь то, что я учусь дистанционно, в то время как мои ровесницы ходят на вечеринки и встречаются с парнями.

— О, ты училась дистанционно? — проявляю живой интерес, желая отвлечь Ди от грустных мыслей.

— Всегда, — подтверждает. — И жутко завидовала тем, кто посещает обычные школы, сидит за партой и общается со сверстниками.

Морщу нос.

— Да что там хорошего? Жизнь от звонка до звонка. Я учился в восьми разных школах, так что можешь мне поверить.

— В восьми? — Ди поворачивается так, чтобы иметь возможность видеть мое лицо.

— Ага, — ухмыляюсь. — Из двух меня исключили, из пяти перевели в целях безопасности, восьмую я все-таки окончил.

— Исключили? — не верит девушка. — За что?

— Из первой — взломал базу данных… Не смотри на меня так. Не для того, чтобы исправить себе оценки, я и так хорошо учился. Просто было интересно, получится или нет.

— А из второй? — спрашивает осторожно, будто уже не знает, чего от меня ожидать.

— А из второй совсем неинтересно, — заверяю. Не лучшая история, чтобы ее вспоминать.

— И все же? — изгибает бровь.

А смотрит так, будто, если не скажу, точно подумает, что я ей не доверяю.

Сдаюсь.

— Директор школы вызвал меня к себе за какой-то проступок (уже даже не помню за какой) и в процессе перечисления моих прегрешений грубо высказался о Миранде, — Ди все еще пристально на меня смотрит, ожидая продолжения. — Он назвал ее "шлюхой с Земли", — поясняю нехотя.

У Дилайлы округляются глаза.

— И ты?..

— Я и сломал ему нос, — отвечаю быстро, будто у меня это вытребовали под пыткой.