Идешь себе, посвистываешь и занимаешься только тем, что внимательно смотришь по сторонам в надежде обнаружить затаившихся в засаде разбойников. А такая опасность была, причем не гипотетическая — пару раз мне действительно удавалось вовремя злодеев обнаружить. Тем ведь невдомек, что Счастливчик Леонард обладает чудесным даром видеть то, что обычным людям не под силу, и потому они прятались в расчете на них.
Одна шайка оказалась столь малочисленна, что ей хватило всего лишь предупреждения: болта, пригвоздившего к стволу дерева шляпу главаря, и демонстративно, с самым суровым видом показанного мной кулака.
В другой раз арбалетами мы воспользовались все четверо, и нам повезло, потому что два из трех болтов, выпущенных наугад, цель себе нашли. Впрочем, как и четвертый болт. Тот, который был выпущен твердой рукой и наведен зорким — куда тому же орлу! — глазом. В остальном дорога шла спокойно. И все же, чтобы избегать лишнего риска, на ночевку мы старались останавливаться в селениях или примкнуть к какому-нибудь каравану.
Головешка поправлялся на удивление шустро. Не догадываюсь даже, как умудрилась Клер так быстро поставить его на ноги. Грудь ему, что ли, каждый раз во время перевязки показывала? На меня бы подействовало.
За время пути наша повозка обрела сначала дуги, затем на них лег тент. Не за горами осень, и пусть в Сагании никогда не бывает морозов, дождей здесь не меньше, чем в других странах. Когда мне пришла в голову мысль оборудовать повозку тентом, с целью экономии я решил все сделать сам.
Начал я конечно же с дуг, на которые вскоре должна была лечь пропитанная особым образом холстина, благодаря чему последняя приобретала водонепроницаемость. Клер заинтересовалась сразу же, как только в моих руках появилась первая жердь, которую предстояло тщательно очистить от коры, правильно загнуть и надежно установить.
— Все страдаешь по своей потерянной палочке? — понимающе вздохнула она. — Ты вообще на редкость безалаберный тип — всегда все теряешь.
Стоит ли говорить, как я опешил, не зная, что и ответить? Заодно пытаясь вспомнить, когда и что я терял в последний раз. Кроме той самой палочки с зарубками, которую она же у меня и украла.
Взглянув на жердь длиной в три человеческих роста под новым ракурсом, мне пришло в голову, что палочка такой длины вполне бы меня устроила. Ведь если ставить зарубки экономно, а не разбрасывать их, ее на всю жизнь должно будет хватить. Но как бы там ни было, повозка наша крышей обзавелась.
Одно в ней было плохо — повозка скрипела! Причем настолько, что стоило в ней слегка пошевелиться, скрип раздавался такой, что мертвый из могилы поднимется. На ходу ничего страшного — они все без исключения скрипят, но не на стоянке. Головешка — парень сообразительный, и хотя я ему ни словом, ни взглядом не намекал, тот, едва немного оправился, заявил вдруг, что внутри ее спать ему душновато. И вообще он обожает видеть небо. Это он-то заговорил вдруг о небе, когда ему до сих пор в нем турпаны мерещатся!..
В воровской общине Ганта, передавая свой опыт, старые тати учили молодежь бесшумно ходить по скрипучим лестницам и половицам. Я всегда был талантливым учеником, и любое искусство дается мне легко. Но беззвучно пробраться в повозку к Клер мне весь мой опыт не смог помочь.
Тогда я попытался ее убедить, что спать в повозке неудобно и на свободе ей будет куда лучше. И знаете, что ответила мне Клер? Она не из «этих», чтобы отдаваться на земле какому-то там малознакомому мужчине. А поскольку у меня не хватает ума повозку починить, значит, и вовсе не судьба. К тому же одна старушка нагадала ей стать женой графа. И чего это ради она будет растрачивать на меня свой пыл, когда, возможно, до счастья ей осталось всего-то несколько дней? Недаром же говорят: каждая женщина — загадка. Еще не так давно ее вполне устраивали мой плащ и звездное небо над головой.
А затем мы попали в гости — в замок к барону Эльхасио.
Как раз перед этим пошел дождь. Сильный такой, настоящий ливень.
— Это надолго! — глядя на низкое хмурое небо, заявил Головешка. — Может и до завтра не закончиться. А то и на целую неделю зарядить.
— Вряд ли, — засомневался Блез. — Видишь пузыри от капель на лужах? Значит, скоро пройдет. Примета верная.
Бедная наша лошадка Пегги, которой от дождя доставалось больше всех, поскольку остальные спрятались в повозку под тент, то и дело оглядывалась назад. Вероятно, размышляя: не найдется ли там места и для нее?
Но и под тентом было не слишком уютно: несмотря на клятвенные обещания продавца, он протекал сразу в нескольких местах. Благо что Блез оказался прав, и ливень вскоре закончился. Но дело он свое сделать успел: дорога, и без того колеистая, превратилась в нечто. Размокшая глина стала скользкой, как мыло, и повозка то и дело норовила угодить в глубокую колею. Что вскоре и произошло.