Счастливчик Леонард

— Ага. — Я с готовностью кивнул. — А еще немного сыра. И лепешки. А также парочка персиков и гроздь винограда. Но виноград, наверное, помялся.

— Так что же ты молчал?!

— Я не молчал, ты у меня только про колбаску спрашивала.

— Лео! Едва только я начала проникаться осознанием того, что ты спас меня от мужлана-барона, как ты вдруг сам все испортил! — И она посмотрела на меня со значением.

Пришлось пожать плечами: судьба у меня такая. По дороге сюда я твердо решил: буду вести себя по отношению к Клер как настоящий мужчина. А как они поступают? Правильно: понравилось им что-то — берут не раздумывая, не обращая внимания ни на что. А то, видите ли, спрашиваю, можно ли поцеловать, — так сразу уже и ненастоящий. В общем, я тоже проникся осознанием.

— Кушай, — разложил я на камне перед ней все, что у меня было съестного.

— А ты куда?

— Пойду присмотрю укромное местечко. — Я стоял перед Клер с перекинутым через плечо плащом, и тоже смотрел на нее со значением. — Ты кушай, кушай!

Все испортил Блез. Не удалось мне отдалиться и на несколько шагов, как объявился он. Блез отщипнул виноградину, броском отправил ее в рот и сообщил:

— Я нашел пещеру.

— Большую?

Новость меня не особенно обрадовала. Даже если пещера окажется достаточно велика, чтобы мы смогли поместиться в ней вместе с лошадью. Если нас в ней обнаружат, окажемся в западне.

— Да не так чтобы очень. Но, по-моему, она сквозная.

— Почему ты так решил? — Все становилось куда более интересным.

— Отблески света впереди были видны. Но я толком ее не исследовал. Надолго вас не оставишь: вдруг сюда эти припрутся, — пояснил он. — И потому нашел ее — и быстренько назад.

А вот это ты, Блез, зря! Мог бы вначале хорошенько ее осмотреть. Я взглянул на девушку, которая уже успела покушать. Ну ничего: если мужчина принял какое-нибудь решение, он обязательно воплотит его в жизнь.

— Правильно сделал. — В отличие от меня, Клер полностью была с ним согласна. — Вернется Головешка, и тогда мы исследуем ее не спеша.

Глава 13

Головешка вернулся, когда мы всерьез уже обеспокоились его долгим отсутствием, а сам я не раз успел пожалеть, что отпустил его одного. Он выглядел таким мрачным, что вопрос напрашивался сам собой:

— Стекляшку свою не нашел?

— Нашел. Правда, чуть в лапы им не угодил: они всего-то в нескольких шагах от меня проехали.

— Что они делали?

— Ругались.

— На нас?

— В основном на собак: те от них куда-то сбежали. Но и на нас тоже.

— А чего такой смурый? — Блез любит иногда щегольнуть таким словечком, что о его значении я только по контексту и догадываюсь.

— Я не смурый — я задумчивый. Странно как-то: чего это у них у всех синяки под левым глазом? Большие такие, на весь глаз!

— И у барона?

— Нет, у того только шишка на лбу.

— Что, так уж у всех синяки? — усомнился Блез.

— Ну, может, и не у всех, но у тех, кого видел, — точно.

— Действительно странно.

Учитывая, что Счастливчик Леонард — типичный правша, ничего странного в этом нет. Левой устанавливаешь дистанцию — правой бьешь. Все-таки я не Железный Дрю — у того с обеих рук одинаково хорошо удар поставлен.

— Какой же у них все-таки барон лютый! Наверняка ведь их синяки с его шишкой на лбу как-то связаны. Нет, не хотел бы я быть его холопом! — И Головешка, все еще под впечатлением, нервно передернул плечами.

Я скромно промолчал, хихикающая Клер — тоже. И вообще, Головешка, твоя логика странная. Ты едва ли не ежедневно рискуешь расстаться с жизнью, а тут какой-то синяк под глазом — и столько эмоций.

— Ладно, Тед, забирай свою Пегги — она, кстати, успела уже по тебе соскучиться, и пошли пещеру исследовать.

— Какую еще пещеру?

— Понятия не имею. Блез ее нашел, но никто, кроме него, ее не видел.

Блез не ошибся: пещера, длинная и извилистая, действительно имела второй выход. Пройдя ее, мы оказались в каньоне, который явно был рукотворным каналом, настолько гладкими казались его стены.

Конечно, скелетики дохлых рыб у нас под ногами не хрустели — все-таки со времен Прежних прошли уже тысячелетия, но то, что мы стояли на его дне, сомнений практически не вызывало. Вероятно, там, откуда мы пришли, когда-то обрушилась скала, перегородив канал. Куда он выходил? Кто его знает, если с той поры местами поменялось все — море, суша…

Мы шли по нему примерно час, когда Головешка внезапно сделал стойку. Я старательно завертел головой по сторонам: что же он смог почувствовать? Вроде бы вокруг одни лишь серые камни, глазу не за что зацепиться.

Так, а это что? Если бы не стремительный полет птицы, за которой я машинально проследил взглядом, так задирать голову мне бы и в голову не пришло. Высоко над нами, на самом краю карниза, виднелись руины Прежних. Их и руинами-то назвать было нельзя. Безусловно, время не щадит никого и ничего, но строение выглядело так, будто люди покинули его всего-то пару веков назад. Никогда прежде мне не приходилось видеть подобное. Другое дело, что, для того чтобы увидеть его, мне серьезно пришлось напрячь зрение, настолько оно сливалось с ландшафтом.