Счастливчик Леонард

Тут же находился и капитан Лавост, и я мысленно поблагодарил его за благоразумие. Накануне вечером мы встали на ночевку задолго до того, как солнце начало склоняться к горизонту. Тогда мне его действия были непонятны. Но не сейчас: Клайн рассчитал по времени так, чтобы миновать опасное место при свете дня.

— Что обо всем этом думаете, Леонард? — не отрывая подзорной трубы от глаз, поинтересовался маркиз.

И что тут думать?

— Нисколько не сомневаюсь, дон Франциско, что между берегом и островом в протоке под водой протянут толстенный канат. И когда мы в него уткнемся, он остановит корабль. Течение развернет «Ласточку» бортом, возможно, накренит ее, и тогда взобраться на палубу станет куда проще. Ну а всем нам будет совсем не до того, чтобы попытаться его перерубить.

— Вот и мы рассуждаем так же, — кивнул маркиз. — Господин Лавост, — обратился он к капитану, — отдавайте якорь: будем ждать их здесь.

И тот не замедлил с приказом. Едва якорь зацепил дно, как «Ласточка» развернулась кормой вперед, выставив таким образом перед собой башню, на которой мы и находились.

— Лео, — окликнул меня Гаспар. — Может, наденешь кирасу?

Я отказался. Если эти люди все же захватят корабль, стальная кираса не прибавит мне плавучести. А еще мне придется помогать Клер, которая толком не умеет плавать.

— Это тот самый Якобс, сомнений быть не может, — сказал Лавост, подзорная труба которого если и не выглядела произведением искусства, как у маркиза, то не отличалась от нее кратностью.

О существовании речного разбойника Кровавого Якобса я узнал уже во время плавания, что нисколько не убавило в нем ни свирепости, ни кровожадности.

— Тот, который сидит во второй от нас лодке, борта которой выкрашены в темно-синий цвет, а сам он весь покрыт татуировками и с трубкой в зубах?

Для того чтобы разглядеть все подробности, мне не понадобилась помощь никаких оптических приборов. Маркиз с интересом взглянул на меня, но промолчал, лишь кивнув.

«Ну что ж, теперь для меня есть цель, — думал я, поглаживая ладонью приклад арбалета. — Причем убить Якобса необходимо еще до того, как лодки к нам приблизится. Самому Якобсу не придет в голову опасаться выстрела раньше времени, а у его людей будет достаточно времени, чтобы проникнуться тем фактом, что они остались без главаря».

И тут я встретился с ним взглядом. Именно встретился, причем готов был поклясться чем угодно, что этот человек видит ничуть не хуже меня. И мы оба вздрогнули от неожиданности.

Мне, как и старику Михаю, приходилось слышать о людях с таким даром, как и у меня, но это была моя первая подобная встреча. Вероятно, как и у самого Якобса.

Но спросил я у маркиза совсем о другом:

— Дон Франциско, а не знаком ли вам человек, который находится в самой дальней от нас лодке? В трубу вы его не разглядите, но сейчас я вам подробно его опишу.

Едва я закончил его описание, настала пора вздрогнуть де ла Сантисима. Мало того, он еще и произнес:

— Вот теперь абсолютно все мне становится понятным.

Глава 17

Человек, на которого я обратил внимание маркиза, одет был неброско. Никаких тебе пурпурных бархатных колетов, кружевных жабо, дорогущих страусовых перьев на шляпе, а также многочисленных перстней на пальцах.

Вот только сами руки были холеными, и тем сильнее они бросались в глаза в сравнении с мозолистыми дланями гребцов. И еще манеры, которые просто так не спрячешь, даже когда очень хочется.

Нет-нет да и прорвется какой-нибудь жест из тех, что не могут быть у простого человека, которого не учили с самого детства манерам и этикету. Ко всему прочему, в лодке к нему относились с явным почтением. Словом, этот тип смотрелся настолько диссонансно в сравнении с остальными, что сразу же обращал на себя внимание. В трубу такие мелочи не разглядишь, ну а мне подобное было не сложнее, чем человеку с обычным зрением перебрать на столе горстку монет, раскладывая их по номиналу. И, судя по реакции де ла Сантисима, рассказав ему об этом человеке, я не прогадал.

— И чем же он вам так не нравится, дон Франциско? — поинтересовался я, наблюдая за тем, как его пальцы с такой силой вцепились в эфес кортеласа, что побелели костяшки. Выбор оружия маркизом я полностью одобрял. По моему мнению, для нашего путешествия этот вид сабли более практичен, чем шпага или меч.

— Это мой личный враг, Леонард! — играя желваками, отвечал тот. — Граф Канижио. И теперь становится понятным, откуда взялись эти люди во главе с Якобсом. — Он широким жестом обвел участок реки, по которому плыли лодки. Которые, после нашего маневра, отвернули в сторону и начали огибать «Ласточку» по широкой дуге.