Счастливчик Леонард

Рана Эльхасио представляла собой царапинку на щеке, которую, вероятнее всего, он сам себе и нанес гардой меча. А может, и навершием, на торце которого имелся острый шип. И когда барон внезапно рухнул перед Клер на колено, поначалу я было подумал, что у него имеется еще и другая рана, куда более тяжелая, увидеть которую мне не удалось. В отличие от Клер, с ее лекарским взглядом. Но нет, дело было в другом.

— Леди, вы спасли мне жизнь! — торжественно сказал барон, целуя ей руку, которую той предварительно пришлось освободить от арбалета, глядя девушке в глаза снизу вверх и пытаясь заглянуть через них в самую душу.

— Что вы, барон, моя заслуга в этом так ничтожна! — засмущалась девушка.

На самом деле барон был совершенно прав, пусть оба они даже не подозревали об этом. Выпущенный Клер болт, вместо того чтобы угодить в разбойника, ожег лошадиный зад, скользнув по нему так, что походило на удар хлыстом. Естественно, лошадь скакнула, отчего самому барону не прилетела по голове тяжелая узловатая дубина. Учитывая, что на нем напялен лишь берет, ему точно бы хватило такого удара. Конечно, я тут же вмешался, отправив на тот свет обладателя дубины. Но сделал это так быстро, что Клер ничего даже не поняла. Наоборот, она взглянула на меня победно: видишь, как я умею?!

— Леди, как же долго я вас искал! — Барон продолжал лобызать девушке ручку.

— Искали? Зачем? — Как будто не она сама стучала его головой о стойку балдахина…

— Чтобы сказать вам, что вы похитили… — Тут я успел подумать, что речь пойдет о карте, когда он продолжил: — Мое сердце! Вы похитили его и увезли с собой! Все это время я мечтал о встрече с вами и гнал свою лошадь, гнал… в отчаянной надежде настичь вас и объясниться.

— Ну право же, милорд, о чем вы говорите? — отчаянно покраснела Клер, как будто тот сделал ей весьма двусмысленное предложение.

Как выяснилось дальше, предложение действительно было сделано, но вполне конкретное:

— Клер, я умоляю вас на коленях: станьте моей женой! — Что привело бедную девушку в еще большее смятение.

В моих глазах только оно и извиняло Клер, поскольку, вместо того чтобы сказать: «Как тебя там зовут?.. Эльхасио? Эльхасио, головой думай, прежде чем говорить такие вещи!» — она прошептала:

— Барон, все это так неожиданно!..

На лице присутствующего при разговоре Блеза был написан немой вопрос: как долго у меня хватит выдержки выслушивать все это и не закончится ли для барона объяснение в любви смертельным увечьем? Не знаю, что написано было на моем, но внутри я отчаянно боялся, что Клер вдруг бросится барону в объятия, лепеча:

— Милый Эльхасио! Я так давно ждала от вас этих слов!

Всю эту трогательную сцену испортил пес Барри. Никогда и никому прежде я не был благодарен так, как ему. Разве что своим родителям, которые подарили мне жизнь.

Пес подошел к барону со спины, отчего Эльхасио не мог его видеть, еще в начале разговора и сидел без единого звука, внимательно следя за тем, чтобы его хозяйке ничто не угрожало. Наш Барри еще не пришел в себя полностью, но ведь на его размеры это нисколько не повлияло… Так вот, в тот самый миг, когда барон, сделав предложение, снова надолго припал губами к руке девушки, он лизнул ему щеку.

Повернув голову, барон увидел огромную морду пса, что стало для него полнейшей неожиданностью. А если учесть, что Барри как раз зевнул, обнажив свои длиннющие клыки, эффект получился еще тот.

К чести всей нашей компании, изошедший из барона звук, так похожий на треск рвущейся ткани, тактично не услышал никто.

Прощание барона получилось коротким и скомканным.

— Господа, мы еще встретимся, — отправляя скакуна в галоп, крикнул барон Эльхасио. И уже издалека донеслось: — Помните, Клер: я люблю вас! Не забывайте об этом!

— Крикни ему хоть что-нибудь в ответ, — посоветовал я девушке. — Как выясняется, не такой уж он и плохой человек.

Но она почему-то не стала этого делать.

Когда подошел Гаспар, я посчитал, что он начнет пенять мне за содеянное мною во время битвы. Или уловил тот скользкий момент, когда, если бы не Клер, барону пришлось бы худо, что было явным моим упущением. Но нет, дело оказалось в другом.

— Топор пришел в полную негодность. — Голос Гаспара был полон сожаления. Причем настолько, что оно даже через край плескалось.

И действительно, часть топора откололась, и то, что от него оставалось, следовало только выкинуть. А вот не надо было позволять Клер рубить им говяжьи мослы!

— Возьми на время мой кортелас, — посоветовал я ему. — У меня еще неплохой кинжал где-то в повозке валяется. Глядишь, потом что-нибудь подходящее подвернется.

— Головешка, вот уже и море видно.

— Где?!

Теодору настолько успели прожужжать уши красотой моря, что он не раз уже признавался: оно ночами ему стало сниться. И ему не терпелось наконец встретиться с морем воочию.

— Да вон же оно! — И Клер указала рукой туда, где она разглядела его в просветах между деревьями.