Счастливчик Старр

У Лаки не было выбора. Он просчитался. Ему никогда не случалось сомневаться в действенности трех законов. Почему один из них не сработал? Истинное положение он понял слишком поздно: угроза его собственной жизни меняла задачу — надо уничтожить робота. Он начал медленно поднимать бластер. И почти сразу же понял, что совершил второй просчет. Он ждал слишком долго, и накопившееся тепло сделало его тело таким же непослушным, как и тело робота. Руки Лаки поднимались слишком тяжело, робот расплывался в его одурманенном жарой сознании, вдвое увеличиваясь в размерах. Робот казался размытым в движении пятном, и на этот раз усталое тело Лаки не успело совершить достаточно быстрого движения. Бластер был выбит из его руки и поплыл, медленно падая на поверхность. Рука Лаки была зажата металлической рукой, а его талия была обхвачена второй. Даже при удачном стечении обстоятельств, Лаки не смог бы противостоять стальным мускулам робота. Никто из людей не смог бы. Сейчас он чувствовал, что всякая возможность сопротивления исчезла. Он ощущал только жару. Робот сжал объятия, перегибая Лаки, как куклу, назад. Лаки рассеянно подумал о конструктивных недостатках изо-скафандра. Обычный космический скафандр мог бы защитить его от робота. Изо-скафандр — нет. В любой момент любая из секций его могла переломиться, и это означало конец.

Свободная рука Лаки беспомощно повисла, касаясь гравия. Одинокая мысль мелькнула в его сознании. Он в отчаянии попытался напрячь мускулы. Последняя попытка дать отпор казавшейся неизбежной смерти от руки сумасшедшего робота.

Затруднения Лаки были негативной копией того, с чем несколькими часами раньше столкнулся Бигман. Угрожала ему не жара, а нарастающий холод. Он был зажат в схватке каменных «веревок» столь крепко, как и Лаки в объятиях робота. Но у Бигмана была надежда. Его онемевшие пальцы с ожесточением схватились за бластер, зажатый в руке Уртейла. И бластер высвободился, окоченевшие пальцы Бигмана чуть не выпустили оружие.

— Пески Марса! — пробормотал Бигман, подхватывая его.

Если бы он знал, где уязвимое место у щупалец, если бы он смог зажечь каждую частицу этих щупалец, не погубив при этом ни Уртейла, ни себя. Но сейчас у него был только один выход. Не особенно хороший, но все же был. Большой палец Бигмана неуклюже опустился на регулятор мощности, толкая его все ниже и ниже. Самого его охватила сонливость, что было плохим признаком. Прошли долгие минуты с тех пор, как Уртейл в последний раз подавал какие-либо признаки жизни. Клавиша регулятора почти находилась на минимальном напряжении. Он должен дотянуться до пускового крючка, нс выронив при этом бластер. Вселенная! Он не имеет права выронить его! Указательный палец коснулся нужного места и нажал на спуск.

Бластер теплел. Бигман мог заметить это по тускло-красному накалу решетки вокруг его дула. Это было губительно для решетки, так как бластер не предназначен для использования в качестве источника тепла. Да пошло все на самое дно космоса! Чувствуя, что силы окончательно покидают его, Бигман отшвырнул бластер так далеко, как только мог.

На мгновение ему показалось, что окружающее его пространство заколебалось, словно он находился на грани между сознанием и небытием. Затем Бигман ощутил первый прилив тепла, тоненький ручеек, который вторгся в его тело из блока питания, заставил издать слабый крик радости. Этот ручеек означал, что энергия больше не уходила в ненасытные тела сосущих тепло щупалец. Он шевельнул рукой, поднял ногу. Они были свободными. Щупальца исчезли. Свет его фонаря становился все ярче, и Бигман смог разглядеть то место, где лежал бластер. Только место, но не сам бластер. Там, где он должен был лежать, находилась серая масса медленно движущихся переплетенных щупалец. Изогнувшись, Бигман достал бластер Уртейла, поставил регулятор напряжения на минимум и бросил его вслед за первым. Он должен был задержать этих каменных змей, если энергия первого бластера иссякнет.

— Эй, Уртейл!— Бигман с трудом выговаривал слова,— ты слышишь меня?

Ответа не было. Собрав все силы, Бигман поволок своего врага за собой. Фонарь на шлеме Уртейла мерцал, а счетчик на блоке питания показывал, что в нем еще теплится жизнь. Температура в его скафандре тоже должна была скоро достичь нормы. Бигман вызвал купол. Другого решения сейчас быть не могло. При их ослабленном состоянии и истощении энергозапасов еще одна встреча с меркурианской жизнью должна была закончиться смертью. А он еще должен был ухитриться каким-то образом защитить позицию Лаки.

После двух чашек кофе и горячей пищи в свете и тепле купола, неунывающий рассудок и жизнерадостное тело Бигмана отбросили прочь недавнее ощущение холода. Осталось только неприятное воспоминание. Доктор Певерал с воздушной легкостью парил вокруг него, соединяя в себе внимательную мамашу и раздражительного старика. Его седые, цвета стали волосы были беспорядочно растрепаны.

— Вы уверены, что вы в полном порядке, Бигман? Никаких признаков болезни?