Счастливчик Старр

Маленький марсианин отчаянно отбивался.

— Ты слышал, что он сказал, Лаки? Ты слышал?

— Не сейчас, Бигман.

Уртейл разразился лающим смехом.

— Отпусти его, приятель. Я размажу мальчишку по полу одним пальцем.

Бигман стонал и корчился в объятиях Лаки.

— Я молчу, Уртейл, — проговорил Лаки. — Но ты можешь попасть в такую заваруху, откуда тебя не сможет вытащить твой друг сенатор.

Его взгляд стал ледяным и суровым, а в голосе звучали стальные нотки. Взгляды Уртейла и Лаки на мгновение встретились: затем Уртейл отвел глаза, пробормотав, что он пошутил. Тяжелое дыхание Бигмана понемногу восстанавливалось, и Лаки тоже отошел, но успокоиться они не могли. Доктор Гардома, с напряжением следивший за этой сценой, спросил:

— Вы знаете Уртейла, м-р Старр?

— Понаслышке. Джонатан Уртейл — выездной инспектор сенатора Свенсона.

— Да, это он, — заметил доктор.

— И я тебя знаю, Дэвид Старр, Счастливчик Старр, как называют тебя, — ответил Уртейл. — Ты — восходящая звезда Совета Науки, работающая по выездам. Отравление на Марсе, пираты Астероидов, венерианская телепатия. Я правильно огласил список?

— Предположим, — ответил Лаки.

Уртейл победоносно усмехнулся.

— Нет ничего в Совете Науки такого, о чем бы не знало учреждение сенатора. И не происходит событий, о которых не знаю я. Например, мне известно о покушении на тебя и, если хочешь знать, поэтому я здесь. Я хочу сделать тебе небольшое предупреждение. Совсем маленькое. Я полагаю, что доктор рассказал тебе, какой Майндз хороший парень. Это всего лишь кратковременная вспышка недомогания от громадного перенапряжения. Я считаю, что они большие друзья, Майндз й доктор Гардома.

— Я только сказал… — начал доктор.

— Дай сказать мне, — прервал его Уртейл. — Дай сказать это мне. Скотт Майндз безопасен примерно так же, как астероид массой тонны в две, держащий курс на космический корабль. Он не был в состоянии помешательства, когда нацелил на тебя бластер. Он знал, что делает. Он хладнокровно пытался убить тебя, Старр, и если ты будешь неосмотрителен, то в следующий раз он будет удачливее. Кроме того, ты рискуешь своим маленьким другом-марсианином, если он снова попытается помочь тебе.

Последовавшее за этим молчание было неприятным для всех, кроме Уртейла. Затем Лаки произнес:

— Ну а ты как думаешь, зачем он поступил так?

— Тут все яснее ясного — он боится, — спокойно ответил Уртейл. — Он не в ладах с миллионами, вложенными в это дело, суммой, которая была дана ему расточительным Советом Науки, а он не может применить свои эксперименты на деле. В результате своей некомпетентности он совершает грубые ошибки. В конце концов он улетит обратно на Землю и расплачется, будет рассказывать там легенды о Меркурии, приносящем несчастья. Затем он добудет у Совета, вернее, у налогоплательщиков, еще денег на какой-нибудь дурацкий проект. Сейчас ты прилетел для расследования на Меркурий, и он боится, что Совет, в ущерб себе, может узнать часть правды. Ты привезешь им ее отсюда.

— А это именно та правда, которую ты уже знаешь? — спросил Лаки.

— Да, я надеюсь доказать это.

— Но тогда и ты представляешь для него опасность. Если правильны твои рассуждения, именно тебя он попытается убить.

Уртейл улыбнулся, и его небритые щеки расширились до таких размеров, что его физиономия стала больше в ширину, чем в длину.

— Он пытался убить и меня, — заявил он. — Но я, работая на сенатора, прошел через суровые испытания. Так что это непросто сделать.

— Скотт Майндз никогда не пытался убить ни тебя, ни кого-либо другого, — проговорил доктор. Его лицо побледнело и напряглось. — Ты тоже это хорошо знаешь.

Уртейл ничего не ответил. Вместо этого он опять заговорил с Лаки.

— И за добрым доктором присматривай тоже. Как я говорил, они с Майндзом большие друзья. Если бы я был на твоем месте, я не позволил бы ему лечить себя даже от головной боли. Пилюли и уколы могут… — он щелкнул пальцами, издав резкий, как удар кнута, звук.

— Придет время, и ты ответишь за свой поганый язык, — хриплым голосом произнес доктор Гардома.

— Да? — небрежно спросил Уртейл. — Ты рассчитываешь быть тем, кому я буду отвечать? — он повернулся, собравшись уходить, а затем бросил Лаки через плечо: — Да, совсем забыл. Я слышал, что старина Певерал хочет повидать тебя. Он очень расстроен тем, что тебе не было оказано должного приема. Он в растерянности. Так что навести его и успокой эту старую бедную голову… И, Старр, еще один маленький совет. В дальнейшем не используй ни одного скафандра, предварительно тщательно не проверив его. Понимаешь, что я имею в виду? — после этого он, наконец, ушел.

Прошло время, прежде чем Гардома наконец пришел в себя и смог говорить прежним спокойным голосом.

— Он злит меня каждый раз, когда я вижу его, — сказал он. — Лжец с подлым языком…