Счастливчики

Когда я бодрее, то не позволяю большинству имен крутиться в голове. Нет. Я блокирую их изо всех тех немногих сил, что у меня остались.

– Нет, моя. – Сказать эти слова вслух – все равно что вырвать себе сердце и предложить его Заку, открыть ему мой самый главный секрет. – Это все моя вина.

Он обеспокоенно смотрит на меня.

– Чем я могу помочь?

Я качаю головой и горько смеюсь.

– Время назад отматывать умеешь? Нет? Тогда ничем. Никто ничего не может сделать.

– Слушай. Знаю, ситуации разные, но вот я долго позволял всем в школе винить меня в том, что моя мама взяла это дело, что мы с Гвен как-то ответственны за ее действия. Я позволил им убедить меня в этом. – Он откидывает голову назад к стене и закрывает глаза. Его длинные и черные ресницы точно маленькие бабочки опускаются на щеки и решают там обосноваться. Мое сердце замирает. Я смотрю в сторону, в магазин.

Пара людей идет в нашем направлении, спускаясь по лестнице. По идее я должна смутиться, что сижу здесь с потекшей тушью, но, как и в большинстве случаев за последний год, не могу набрать на это сил.

Я слушаю Зака, он пытается как-то меня утешить. Мило с его стороны, даже если и бесполезно. Последние несколько месяцев мало кто тратил на это время. Думаю, все просто устали беспокоиться о девушке, которая может ударить их по лицу при малейшем неверном движении.

– А сегодня вечером я решил, что с меня хватит, – продолжает Зак. – Мне надоело, что Мэтт заставляет меня чувствовать себя дерьмом. Постоянно тычет мне в лицо матерью, будто я взял то дело, будто я как-то могу на нее повлиять. Я пытался ее отговорить! – Его лицо становится красным. – Сказал ей, что это разрушит мою жизнь. Что если ей плевать на меня, пусть, по крайней мере, подумает о Гвенни, которая переходит в девятый класс… учится в совершенно новой школе. – Его руки сжимаются в кулаки. – Но матери все равно. Она не заботится о нас. Она думает только о себе. – Он глубоко вздыхает. – Прости. Я пытаюсь сказать, что наконец перестал винить себя. Кто виноват в том, что сделал этот кретин Дэвид Эклс? Что он полный псих? Уж явно не ты.

Я открываю рот сказать ему, что он не прав, что это моя вина. Я оставила там всех этих людей, включая своего брата-близнеца. Села в той кладовке, не в состоянии двигаться из-за похмелья, и позволила ему умереть. Но не успеваю произнести эти слова – огни магазина мерцают, а голос над головой сообщает нам, что заведение закрывается через десять минут.

Зак смотрит на часы.

– Ого. Уже десять. – Вскакивает на ноги и протягивает мне руку. Я неохотно беру ее, и он помогает мне подняться. – Наверное, концерт уже закончился. – Достает телефон из кармана джинсов и проверяет его. – Твою мать. Конор уехал без меня. – Зак проводит рукой по волосам. – Я застрял.

В глубине души мне хочется бросить его в книжном магазине. Он слишком глубоко забирается мне в душу. Хочется сбежать от него по лестнице, найти Люси и сделать вид, что ничего этого не было. Он докапывается до моего сердца, и я ненавижу его за это.

Очевидно, во мне осталось немного совести, потому что вместо этого я говорю, что позвоню Люси и спрошу, может ли она нас подвезти. Однако, откопав телефон, вижу, что и она уже ушла. Сообщаю новости Заку.

– Какие хорошие у нас друзья. – Я закатываю глаза. – Ну и ладно. Вызовем такси на мое имя. Плевать, если моим родителям придется оплачивать наше возвращение домой. Это меньшее, что они могут сделать.

Он нервничает.

– Ты уверена? Я не хочу доставлять тебе неприятности.

– Брось. Как будто им не наплевать. – Я уверена, они даже не знают, что впервые за несколько месяцев меня так поздно нет дома. Я уверена, что их самих нет дома – как им заметить мое отсутствие?

Ухмыляюсь при этой мысли и начинаю спускаться по лестнице. По мере того как я удаляюсь от Зака, броня, которую я отращивала весь прошлый год, облегает меня, будто знакомый доспех. Любые глупые чувства, что проснулись в этот вечер, рассеиваются с каждым моим шагом.

Когда мы спускаемся вниз, магазин пуст, а в окна я вижу, что идет дождь.

Глава 24 Зак

Когда я добираюсь до выхода, Мэй уже ждет меня там и кивает в окно:

– Смотри.

Льет как из ведра. В Лос-Анджелесе мы так редко видим дождь, что это всегда неожиданность. Когда Гвен была маленькой и шел дождь, она выходила на улицу голой, в одних только резиновых сапогах, и прыгала во все найденные лужи. Затем возвращалась и оставляла грязные следы по всему дому. У мамы случался припадок, но как только она заканчивала прибираться за Гвен, обе в обнимку садились на диване и вместе пили горячий шоколад.

А теперь в это время мама все еще в офисе. Когда папа лишился места, ее рабочие часы все росли и росли, пока не стали всепоглощающими, пока не забрали даже выходные.

Пока не отняли ее у нас.

– Я вызвала такси, – говорит Мэй.

Подходит мужчина в толстых очках в черной оправе и с бейджиком.

– Привет, ребята. Извините, но мы закрываемся. – И направляется ко входной двери. – Если вы ждете машину, снаружи есть навес.

– Хорошо. Без проблем. Спасибо. – Я открываю дверь, и мы выходим на тротуар.