Счастливчики (ЛП)

— Я знаю, — сказал доктор Капелло. — Вот, что произошло со мной. Я приехал сюда, стоял на веранде, смотрел на океан, смотрел на большую семью с детьми, которые играли в воде, и я понял, что это то, чего я хочу. А потом я пошел и получил это. Ты тоже это получишь, если останешься достаточно долго. Вода подскажет тебе, что делать. — Он подвернул свои брюки цвета хаки и вошел в воду по щиколотку. — Рай, — сказал он со счастливым вздохом.

Эллисон последовала за ним в океан, вздрогнув от внезапного удара холодной воды о ее ноги.

— Не думала, что ты веришь в рай, — сказала она. — Дикон сказал, что ты гуманист.

— Мелкий распускает сплетни, да? Не удивлен. Этот парень — балабол — Бог любит его, кто-то должен, — сказал он.

— Мы говорили о Рейчел, — сказала она. — И почему именно из-за нее Роланд оказался в монастыре.

Доктор Капелло поморщился.

— Больная тема.

— Прости, забудь, что я об этом заговорила, — сказала она.

— Нет, нет, нет. — Он снова махнул рукой. — Лучше поговорить об этом. Я люблю своего сына. Я хочу, чтобы он был счастлив. Я просто предпочел бы, чтобы он не посвятил свою жизнь учреждению, которое я считаю врагом человеческого прогресса из-за ложной вины за давнюю трагедию.

Эллисон удивленно посмотрела на него.

— Враг человеческого прогресса? Это сильные слова.

— Слишком сильные, я знаю, — сказал он со вздохом. — Но я же ученый. Мы не можем рассчитывать на то, что утопический человек в небе решит наши проблемы. Человечество причина своих проблем. И решать их человечеству.

— Может быть, это помогает Роланду успокоиться по поводу Рейчел.

— Он не сможет вернуть ее в мир, забрав себя из него.

— Он говорит, что ему нужен Бог, — сказала она ему.

— Что ему нужно, так это чертова девушка, — сказал доктор Капелло.

— Веди себя хорошо, — сказала она, успокаивая его, как будто теперь она была родителем, а он — ребенком. — Тебе стоит признать, что есть веские причины верить в Бога, рай и ад, даже если они не совсем реальны.

— Назови мне хоть одну вескую причину верить в рай или ад.

— Зло? — сказала она. — Разве Гитлер не заслуживает того, чтобы гореть в аду? Насильники? Жестокое обращение с детьми? Никто не хочет, чтобы они остались безнаказанными.

— Говоришь, как поэт, — сказал он. — Не как ученый. Не существует такого понятия, как зло.

Эллисон изумленно уставилась на него.

— Ты же шутишь, да? — спросила она.

— Да, бывают злые поступки. Я не спорю. Убийство. Изнасилование. Жестокое обращение с детьми. Абсолютно все они являются актами зла, если под словом зло мы имеем в виду «вредные для человеческого рода». Но это происходит не из-за красного человечка с вилами у тебя на плече. Возьми, к примеру, Оливера. Он причинял вред животным, детям, лгал всем без угрызений совести. Все признаки классического психопата. Но был ли он злым? Нет, мэм. Он был болен. Вот и все.

— Это то, что заставляет людей становиться психопатами? — спросила она. — Опухоли мозга?

— Иногда опухоль в лобной доле может серьезно повлиять на личность. Или отравление свинцом как в случае с моими бабушкой и дедушкой. Многие люди, которые подходят под критерии психопатии, просто рождаются с ней. У них атрофия в ключевых областях мозга — лимбической области, гиппокампе и так далее. Говоря языком непрофессионалов, они рождаются со сломанными мозгами. Это худшее, что может ждать ребенка.

— Значит, в действительности, не зло?

— Не зло, а болезнь. Он был болен, а я пытался его вылечить. Не сработало, но через пару десятилетий мы смогли бы найти решение.

— Лекарство от зла?

— И оно обязательно появится, — сказал он, кивая. — Попомни мои слова.

— Я запомню, — сказала она. — И если ты меня любишь, то проживешь достаточно долго, чтобы сказать мне: — Я же тебе говорил!

— Я постараюсь, куколка. Можешь на это рассчитывать.

Он взял ее под руку, и они пошли бок о бок по воде. Океан был достаточно прохладный, чтобы заставить ее вздрогнуть, но не настолько, чтобы заставить ее бежать.

Доктор Капелло выглядел счастливым, довольным, но были краткие моменты, когда она видела страх, скрывающийся за его маской. Один раз он остановился, просто остановился, позволяя воде омывать его ступни, пока он глядел и глядел в воду. Стоя бок о бок они наблюдали за тем, как волны накатывают и разбиваются, накатывают и снова разбиваются. Его плечи поникли.

— Это трудно? — спросила Эллисон. — Умирать?

— Да, — сказал он, кивая. — Хотел бы я сказать иначе. Но ты же никогда не слышала, чтобы счастливые люди совершали самоубийство? Я люблю свою жизнь, люблю своих детей. Люблю свой дом. Люблю этот океан. Я люблю каждую песчинку под ногами. Как там в стихотворении? Только счастливое сердце может разбиться?

— Почти, — сказала Эллисон, а потом процитировала стихотворение по памяти.

Под старость он меня не изобьёт

Волнистый ток, где лунный свет горел;

Не станет жалить жгут серебряных змей;

Года дадут мне пепел, лёд и мел:

Разбито сердце — счастье без затей.