Счастливо оставаться!

– Обратите внимание на мою девочку. По-моему, у нее талант.

«По-моему, она корова», – зло думала про себя новоиспеченная хореограф, элегантно улыбаясь и томно прикрывая глаза. «Даже не сомневайтесь», – говорил весь ее вид.

Окрыленная чья-то бабушка или мама радостно отбегала в сторону и с таинственным выражением лица трясла головой.

Через три месяца абсолютно непродуктивных занятий Вика поняла, что хореографа из нее не получится по двум простым причинам: она не любит детей – это раз, и она хочет танцевать сама – это два. Ей снова хотелось парить, как бабочке, но земное тяготение железобетонно притягивало ее к паркетной поверхности танцзала в учреждении культуры.

– Больше не могу, – честно заявила Вика руководительнице хореографической студии и протянула заявление об уходе.

– Славы хочешь, девочка? – устало поинтересовалась та.

– Хочу, – призналась горе-хореограф и уставилась в окно.

– Я тоже хотела… Куда теперь?

– Не знаю… Может быть, танцевать…

– Где?

– Не знаю…

– Раньше танцевала?

– Нет.

– Тогда зачем?

– Не знаю… Хочу.

– «Не знаю», «хочу» – передразнила Вику изрядно потрепанная временем бывшая балерина, списанная на пенсию по возрасту. – Учиться надо… Чего ты в своем вузе пять лет делала?

Вика промолчала.

– Учиться надо.

– Научите.

– Я?

– Вы.

Руководительница смерила Вику взглядом и буднично отметила:

– Возраст.

– Мой?

– Ну не мой же! Поздно.

– Учиться никогда не поздно, – выложила Вика свой козырь.

– А ты упрямая… Куда с твоей спиной?

– А я осторожно.

Руководительница поджала губы, подумала и разразилась тирадой:

– Занятие пятьсот рублей. Не устраивает – не держу. Встречаемся три раза в неделю. Танцуешь там, где скажу. Ты замужем?

– Нет.

– Хорошо.

– Мне нечем платить.

– Знаю. Будешь отчислять с гонораров.

– С каких? – удивилась Вика.

– С будущих, – пообещала экс-балерина и подписала ее заявление об уходе.

Через год Вика полетела, как бабочка. Преимущественно ночная. Парила в ресторанах, на корпоративах, в подтанцовке у местных эстрадных знаменитостей. Почти бесплатно.

На втором году полетов услышала долгожданное «В расчете!» и сделала реверанс. За красивым па последовали приглашения в штат. Вика работала одна. Без пары. Без мужа. Без семьи.

– Кончишь стриптизом, – пообещали ей родители и поставили вопрос ребром.

Вика ушла из дома в свободное плавание, заручившись поддержкой чудо-портнихи и экс-воспитательницы. Освоив экзотический танец живота, обожаемый публикой в большинстве ресторанов, она удачно повысила свой рейтинг и заключила договор с администраторами сразу трех краснодарских ресторанов. Вика превратилась в фирменное блюдо от шеф-повара, которое можно было заказать при определенном уровне платежеспособности.

Три программы в трех местах – нагрузка, нешуточная даже для бывшей спортсменки. Вика задумалась о команде и даже придумала ей имя – «Баттерфляй».

Желающих было хоть отбавляй. Вика медлила и, посоветовавшись с балериной из Дома культуры, оставила двух – мускулистых и безгрудых.

– Сестрички? – от выступления к выступлению задавала один и тот же вопрос разомлевшая во хмелю публика.

Вика снова задумалась и поменяла название «Баттерфляй» на «Сестры Баттерфляй», а город наводнился слухами о трех сиротках, взявших приступом лучшие заведения города.

Жить стало легче – уменьшилось количество сольных танцев и резко возросли гонорары. Особенно за счет благотворительности клиентов.

Девочки видели повторяющуюся закономерность: чем выше градус, тем значительнее пожертвования на личные нужды «сестер».

Блестели шальвары, звенели мониста, прожектор выхватывал из темноты извивающиеся тела, и каждый мужчина в зале ощущал себя султаном и гордился своим гаремом. «Сестры Баттерфляй» порхали в двух миллиметрах от страждущих, умело уворачиваясь от цепких рук и задерживаясь рядом лишь с тем, кто ловко всовывал купюру либо в расшитый полупустой лиф, либо за плотно охвативший бедра пояс. Попасть в цель и не уронить купюру на пол считалось школой высшего султанского пилотажа. Мужчины начали тренироваться – поток посетителей увеличился.

Вика запретила своим девочкам выходить на поклон, помня родительское предсказание о несчастной судьбе стриптизерши. Не попавшие в цель дензнаки валялись на полу в ожидании новых хозяев – суетливых официантов и охранников. Иногда промахнувшемуся султану становилось жалко с потом и кровью заработанной купюры, и он, не забывая оглянуться по сторонам на конкурентов, подбирал ее с пола, якобы оправляя задравшуюся штанину или завязывая злодейский шнурок.

Будущее мнилось светлым и прекрасным, и Вика в окружении двух мотыльков летела ему навстречу, пока не врезалась в стойку футбольных ворот.

«Земное тяготение!» – благоговейно подумала она, разглядывая лежащего рядом молодого человека по имени Гена, назвавшегося футболистом. Впервые Вика согласилась принять участие в чужом корпоративе на правах приглашенной, а не обслуживающего персонала, и вот что из этого вышло.