Счастливое недоразумение

– Робертс, предстоит много работы. Надо освежить здесь краску, за такое короткое время мы ничего другого не успеем, думаю, желтый цвет немного оживит помещение. Шад, твоя жена должна выбрать обои, шторы и тому подобное. Я буду рада помочь. И вам понадобится по крайней мере полдюжины лакеев и ливреи для них... ты хочешь быть модным и нанять повара-француза, Шад?

– Нет, наша кухарка меня вполне устроит. Сомневаюсь, что мы задержимся в Лондоне дольше, чем на месяц.

– Значит, вы не поедете в свадебное путешествие? Я качаю головой:

– Нет, мы останемся в городе и будем нагло отрицать свою вину. Как только нас увидят в театре, в парке и других местах, сплетники перестанут чесать языками и найдут за кем поохотиться.

– Очень мудро, – соглашается Мэрианн. – Шад, мне жаль, что ты должен жениться на ней. Я уверена, она хорошая девушка, но...

– Чепуха. Мне пора жениться. – Я согласен с сестрой, но будь я проклят, если признаюсь в этом.

– Ты сказал ей о бастардах?

Моя сестра становится назойливой.

– Пока нет. Скажу.

Я даю указание Робертсу и экономке, миссис Уильямс, нанять лакеев и служанок. Я даже не знаю, возьмет ли Шарлотта с собой собственную горничную. Я уже чувствую, что увязаю в домашнем хозяйстве, и не могу дождаться, когда оставлю этот дом. В следующий раз я войду в него в день свадьбы.

Глава 4

Мисс Шарлотта Хейден

– Вы так снисходительны, – драматическим тоном объявила моя мама. – Мы так польщены, миссис Шиллингтон.

Миссис Шиллингтон, одетая по последней моде и в высшей степени элегантно, улыбнулась. Я подозреваю, что она заехала к нам не по собственной воле. Ее взгляд прошелся по комнате, и брови чуть изогнулись, делая ее смехотворно похожей на брата. Не думаю, что выражение ее лица передает восхищение нашим вкусом в обстановке.

– Я всегда считала, что моя Шарлотта чудесная девочка, – с пафосом продолжает мама, произнося каждое слово с большой буквы. – Правильные черты лица! А кожа... ее считают самой красивой девушкой в графстве!

Какой набор лжи! Не думаю, что миссис Шиллингтон верит этим россказням, но она сохраняет самообладание.

– Я верну Шарлотту в целости и сохранности через пару часов, – говорит она. – Умоляю, не беспокойтесь, мэм.

Мама, которая, я знаю, хотела составить нам компанию и развлекать потоком пафосной чепухи, на миг сбита с толку. А я в полном восторге от ловкости миссис Шиллингтон. Одно ее веко чуть подрагивает в легком намеке на подмигивание, или мне это кажется?

И вот, немного смущенная, я отправляюсь к модистке в элегантном экипаже миссис Шиллингтон. Сестра Шада элегантна, молчалива, холодна. Какая я дурочка, что решила, будто она может стать мне союзником! Но кто-то из нас должен сделать над собой усилие и нарушить тишину.

– Миссис Шиллингтон, я не собиралась этого делать.

– Поехать по магазинам? – Она поднимает восхитительные дуги бровей.

– Выходить замуж за лорда Шаддерли.

– Ах это. – Она немного хмурится. – Не думайте об этом, Шарлотта. Ему пора жениться.

Пока я обдумывала, что она соизволила обратиться ко мне по имени, но не предложила мне поступать так же, и, значит, я просто подходящий материал для брачного долга Шада перед семьей, мы остановились у маленького дома с вывеской, объявляющей, что это заведение мадам Белльвуар. Мы не на Бонд-стрит и не на какой-нибудь другой улице с модными магазинами, тут более скромный район, напротив свечная лавочка, на тротуаре двое детей играют с собакой.

Мы выходим из кареты, и молодая женщина выбегает из магазина приветствовать нас почтительным реверансом, другая открывает дверь. Звонит колокольчик. Женщина – видно, это и есть модистка мадам Белльвуар, – несколько старше миссис Шиллингтон и очень просто одетая, встречает нас на пороге и провожает в дом.

– Так это она? – спрашивает модистка у миссис Шиллингтон.

Я ужасно устала от того, что люди говорят обо мне так, будто меня нет рядом.

– Она – это я, – говорю я, чувствуя, что это звучит так же зло, как и безграмотно. Я не в лучшем настроении.

Обе не обращают на меня внимания. Мадам Белльвуар обходит меня кругом, словно тюк товара.

– Неплохо, – говорит она, обращаясь к миссис Шиллингтон. – Неплохо. Платье... О Боже, – договаривает она по-французски.

Я хочу возразить, что платье стоит кучу денег и по крайней мере я не одета как... Я не знаю, как одета мадам Белльвуар, только вы сразу замечаете эту женщину, ее рост и осанку. Точно так же миссис Шиллингтон – образец рафинированной элегантности, хотя я затрудняюсь точно описать ее туалет.

– И вы, мадемуазель, – наконец модистка обращается непосредственно ко мне, – собираетесь выйти замуж? Сколько вам лет?

– Двадцать три. – Какое это имеет отношение к моему платью?

Мадам и миссис Шиллингтон заводят по-французски серьезную беседу о лошадях, и я задумываюсь, не сошли ли они обе с ума, или всему причиной мои познания во французском языке? Когда мадам вынимает шпильки из моей прически, я понимаю, что они говорили о моих волосах – слова на французском так похожи, разница в одной букве, – о том, что их надо подрезать.

– Ни в коем случае! Нет!