Счастливы неимущие (Евангелие от Матвея). Судебный процесс Березовский – Абрамович. Лондон, 2011/12

А вторая часть была для нас более печальной, потому что губернатор давал команды правоохранительным органам, у нас устраивали маски-шоу, руководителей предприятий не пускали на заводы. И самый важный момент, когда наше основное сырье — это глинозем, который поставляли наши предприятия, — по неделям стоял на станциях. Находили разные причины. То у нас были лжебомбы, то еще что-то. Ну, такая очень нездоровая ситуация была. И, естественно, здесь уже боялись не только за бизнес, а и за личную безопасность. Поэтому это влияло в полном объеме и на меня, и на людей, которые у меня в компании работали. И это продолжалось довольно длительный период.

Судья Элизабет Глостер: Все понятно, спасибо.

Г-н Рабиновитц: Вы говорили о губернаторе, что он давал команды правоохранительным органам осуществлять рейды, маски-шоу на ваших заводах и так далее. Имелся в виду генерал Лебедь, да?

О.: Это был Лебедь.

В.: Хорошо. На самом деле мы о разных вещах говорили немножечко. Я сказал, что вы «продали» ваш алюминиевый бизнес, потому что это слово фигурирует в английском переводе ваших свидетельских показаний. Я не хотел сказать, что тут была какая-то окраска, почему вы продали вашу долю и так далее, я просто факты пытался установить, подтвердить с вами, что вы именно в это время продали ваши акции.

О.: Естественно, я был вынужден продать свои акции.

В.: Понятно. Тем не менее из тех средств, которые вы получили от продажи, частично вы инвестировали в рынки недвижимости в Москве и в Нью-Йорке?

О.: Да, я занимался недвижимостью. И, естественно, я искал более спокойные места, где можно было найти применение деньгам, поэтому мы вкладывали и в Нью-Йорке, и в Москве, в Московской области в недвижимость.

В.: Но вы также сделали значительные инвестиции в российскую металлургическую компанию МГОК в 2004 году.

О.: Спустя определенное время, когда все-таки, я считаю, что в России уже было более стабильно и когда мы увидели, что нет этого явного беспредела, мне было предложено участвовать с господином Усмановым в приобретении Михайловского ГОКа, МГОК, как вы называете, и я участвовал в приобретении этого Михайловского ГОКа персонально.

В.: И это было в 2004 году, так?

О.: Все правильно.

В.: И правильно ли, что после слияния между МГОКом и «Металлоинвестом» у вас получилось 20 % акций в «Металлоинвесте»?

О.: Так точно.

В.: Вы, наверно, согласитесь, что ваши 20 % в «Металлоинвесте» оцениваются в значительную сумму денег?

О.: Очень бы хотелось.

В.: И сейчас вы судитесь с господином Березовским в английском суде, в канцлерском подразделении. Это так?

О.: Видимо, так.

В.: Я, конечно, не буду вдаваться в подробности и существо этого спора, хотя я не согласен с вашими показаниями… И я не буду вести перекрестный допрос по тем показаниям, которые имеют отношение только к тому спору. Вы понимаете, да?

О.: Я не все понимаю. Но я вас слушаю внимательно, у вас свое мнение, имеете на него право, наверно. Хотя то, что вы говорите, это не так.

В.: Не будем вдаваться тогда в подробности относительно существа позиций обеих сторон по «Металлоинвесту». Но хотелось бы посмотреть, сможем ли мы с вами договориться, о чем спор в Канцлерском суде.

Я выскажу свое мнение, а вы можете согласиться либо нет. В иске по «Металлоинвесту» господин Березовский утверждает, что из ваших 20 % в «Металлоинвесте» четверть, то есть 5 % «Металлоинвеста» в целом принадлежит ему. Я знаю, что вы с этим не согласны, но это правильно, да, что именно в этом заключается его иск?

О.: Я читал документы, да, я вижу, что это так.

В.: В судопроизводстве по «Металлоинвесту» и вы, и господин Березовский, оба не спорите, что покупка акций МГОКа, Михайловского ГОКа, осуществлялась из средств, которые были получены компанией «Клиринг», которая была создана для Бадри, и что эти средства поступили от продажи 25 % РУСАЛа в июле 2004 года.

О.: Действительно, деньги поступили от продажи акций, 25 % РУСАЛа, которые мы с моим другом договорились поделить 50 на 50. Поэтому — да, 250 миллионов ушли на приобретение Михайловского ГОКа, хотя стоимость Михайловского ГОКа была один миллиард шестьсот пятьдесят миллионов.

В.: И вот в том судопроизводстве господин Березовский утверждает, что вы в 2004 году согласились инвестировать доход от этой сделки (от продажи акций РУСАЛ) в МГОК от имени как господина Патаркацишвили, так и господина Березовского. Но вы не согласны с его утверждением, это так?

О.: Это так, я с этим не согласен.

В.: Господин Березовский также утверждает, что вы знали в 2004 году и после этого, что у него, то есть у господина Березовского, был интерес на 50 % на доход от сделки с РУСАЛом. Я знаю, что вы не согласны, но он это утверждает в своем иске.

О.: Ну то, что я читал, — да, это так, но я с этим, естественно, не согласен.

В.: Понятно. В том процессе вы утверждаете следующее: во-первых, что у господина Березовского никогда не было никакого интереса в РУСАЛе либо в доходе от продажи акций РУСАЛа, это так?