Счастливые дни в Шотландии

Нужный ей поворот был в тридцати милях от Кейпа, там клочок земли вздымался, напоминая поднятую вверх руку с двумя разведенными пальцами – будто знак победы. Вскоре перед ней уже был Бейсайд.

В начале лета здесь было красивее, чем в любое другое время года, городок принаряжался, готовясь к приезду отдыхающих. Лучи утреннего солнца падали на свежевыкрашенные фасады магазинов, в воздухе витало ожидание, как случалось каждый май.

И все же кое-что здесь изменилось: появилось множество пунктов проката велосипедов, наряду с магазинами, предлагающими выбор горных и прогулочных велосипедов на любой вкус. Мэдисон затошнило, когда она вспомнила, как все дразнили ее за то, что она ездит на дряхлом велосипеде, а не на машине, как ее одноклассники.

Сбросив скорость, она стала вглядываться и заметила новые гастрономы, кафе – одно даже с надписью «органик», – кондитерские. Эти заведения не подходили для таких мест, как Ист-Сайд или Стоук Ньюингтон, но были значительным шагом вперед по сравнению с забегаловками, которые стояли здесь во времена ее детства.

В Бейсайде всегда присутствовал дух соперничества между местными жителями и приезжими. Внизу, вдали от всех, располагался совсем другой город, там жили бедняки, как правило, в трейлерах или полуразвалившихся хижинах, над ними возвышались особняки, стоимость которых доходила до нескольких миллионов. Там, в стороне от кипящей жизни, и был мир, в котором выросла Мэдисон Картер.

Преодолев головокружение, она свернула на узкую дорогу, ведущую к бару Билла – второй дом ее матери. Если бы она проехала дальше, то увидела бы очертания знакомого силуэта у стойки со стоящим на ней очередным напитком. Однако Мэдисон двинулась дальше, в отель «Бейсайд-Инн», где забронировала номер. Когда-то она просила их взять ее на работу, но ее выгнали. Теперь, с деньгами, ей все будут рады.

Два часа спустя, приняв душ и взбодрившись чашкой отличного кофе, Мэдисон опять ехала в машине вдоль побережья. Город раскинулся у красивой бухты. В моменты отлива море на несколько миль делалось по пояс взрослому человеку.

У самого пляжа с красивейшими дюнами выстроились дома, вызывающие уважение и зависть окружающих. Она миновала череду высоких железных ворот, скрывающих от любопытных взглядов достаток и дорогие интерьеры.

Мэдисон свернула к самому старому дому: двухэтажному белому строению с пятью спальнями, из которых открывался восхитительный вид, бассейном и уютной верандой. Теперь же дом выглядел скромно, ему не хватало вертолетной площадки и бунгало у воды, как у его претенциозных соседей. Мэдисон огляделась: чувство возвращения домой усиливалось. Здесь она впервые увидела, что такое роскошная жизнь.

Выйдя из машины, она подошла к воротам и позвонила. Ей никто не ответил. Мэдисон нервно расправила мокрыми ладонями юбку. Почему же она не догадалась заранее позвонить? Ведь дом мог поменять владельцев, прежние, возможно, давно уехали. Из-за ее неосмотрительности вся поездка лишилась смысла. Мэдисон развернулась, собираясь уходить, когда услышала скрежет поворачиваемого ключа, и вскоре перед ней появилось знакомое лицо миссис Стенмайер. Она постарела, но волосы были по-прежнему убраны в элегантную прическу, осанка осталась царственной, и одета дама была с большим вкусом в льняные брюки и шелковую рубашку.

– Чем могу помочь? – Секундная пауза. – Мэдисон? Мэдисон Картер? О, моя милая девочка.

Миссис Стенмайер широко улыбнулась и протянула руки, чтобы обнять Мэдисон. Боль в груди, не покидавшая ее с восемнадцати лет, ставшая еще сильнее после поездки в Шотландию, стала медленно утихать.

– Мэдисон, дорогая, входи. Как я рада тебя видеть.

Мэдисон вошла в просторный холл и с облегчением увидела, что здесь мало что изменилось. Прежние кремовые с голубым цвета, прежний уют и практичность жилья, где свободно могут бегать дети и проводить большую часть времени на пляже. Миссис Стенмайер провела ее через просторную комнату, служившую гостиной и столовой, в патио с тремя красивыми диванами.

– Как приятно вновь тебя увидеть, – улыбнулась ей дама, приглашая расположиться на одном из них. – Я часто вспоминала о тебе, думала, как сложилась твоя жизнь. – Она взяла со столика запотевший кувшин с лимонадом.

Впервые за восемь лет Мэдисон стало стыдно. Как она могла просто исчезнуть, забыть о человеке, всегда помогавшем ей, сделавшем столько хорошего?

– Я приехала в Кейп впервые с тех пор, – произнесла она, переводя взгляд на дюны. – Простите меня, мне надо было позвонить или отправить письмо, но я так хотела забыть обо всем, начать сначала.

– И у тебя получилось?

– Совсем недавно я была уверена, что все прекрасно, что я стала другим человеком, которого невозможно обидеть. – Она нахмурилась. – Теперь мне кажется, я никогда не прекращала критически относиться к себе, считать недостойной всего хорошего, что может произойти. Теперь мне кажется, я провела последние несколько лет в погоне за чем-то совсем не нужным. – Мэдисон с трудом сглотнула. Слова обжигали горло. – А теперь уже поздно. Кажется, непоправимо поздно.